Сибирская одиссея Ермака
Шрифт:
Переговоры вскоре были завершены к обоюдному удовольствию. Приближенные Карачи не скупились на лесть, восхваляя казацких вождей. Казаки же, не искушенные в дипломатии, допустили роковой просчет. Им надлежало затребовать у Карачи заложников и лишь тогда отпустить к нему своих товарищей. Но никто не надоумил их. Доверчивость обернулась бедой.
Карача не прочь был использовать помощь казаков для войны с казахами. Но его планы полностью переменились под влиянием всего, что рассказали ему гонцы.
Поездка в Кашлык убедила советников Карачи в том,
Пока Ермак казался неодолимым противником, Кара-ча мог рассчитывать на то, что с его помощью ему удастся отвоевать себе пастбища у Казахской орды. Когда же обнаружилась слабость казаков, Карача решил обратить свое оружие против них, чтобы изгнать пришельцев прочь из Сибири и вернуть себе старый улус.
Иван Кольцо явился в татарский стан как союзник. Карача устроил пир в его честь и постарался усыпить бдительность русских. Но едва наступила ночь, татары предательски напали на казаков и перебили их всех до единого.
Весть о «победе» Карачи облетела сибирские улусы. Враждебное возбуждение против русских росло день ото -дня. Муллы и шаманы были единодушны в том, что час мщения настал. Татары выслеживали казаков и беспощадно убивали их, где бы они ни появлялись. Не получая подолгу вестей от сборщиков ясака, встревоженный Ермак выслал в «подсмотр» (на разведку) атамана Якова Михайлова с людьми. Но и разведка сгинула без вести.
Вести, приходившие в казачий лагерь, были одна хуже другой. Едва Ермак узнал о гибели отряда Ивана Кольцо, как ему донесли о приближении воинов Карачи.
Весна пришла, но реки еще не вскрылись. Казачьи струги по-прежнему лежали на берегу, перевернутые вверх дном. Люди были настолько слабы после голода, что Ермаку нечего было и думать о наступлении. После обсуждения дел на «круге» атаман велел перенести больных и доставить припасы на вершину крутого яра в Кашлык. Для поредевшего отряда места в ханской столице оказалось достаточно.
Настал великий пост, когда отряды Карачи окружили Кашлык плотным кольцом. Сам визирь, остерегаясь казаков, разбил свою ставку в трех верстах от столицы, на Саусканском мысу. Татары зорко следили за тем, чтобы никто из союзных Ермаку хантских и мансийских князьков не проник в Кашлык и не провез туда продовольствия. Их замыслы были очевидны. Страшась казацких пуль, враги не пытались штурмовать неприступное городище. Они терпеливо ждали, когда у Ермака иссякнут собранные продукты и голод покончит с темп, кто еще держался на ногах.
Весна окончательно вступила в свои права. Теплое апрельское солнце растопило снега. На проталинах зазеленела трава. Скозь тонкий слой талого снега пробились первые цветы. Лесные рощи огласились птичьим гомоном. Река вздулась, приподняла рыхлый лед и принялась крушить его, точно яичную скорлупу. На речных поворотах взломанный лед наползал на берег, выворачивая с корнем деревья и пни.
Вскоре внизу, под яром, заблестела водная гладь реки. Спуск к
С весны и до «пролетия» казаки сидели в осаде в Ка шлыке. Терпеливо ждал Ермак момента, когда можно будет нанести противнику удар' Время от времени его люди в сумерках покидали лагерь и, прячась за деревьями, пробирались поближе к местам, где светились татарские костры. Лазутчики побывали на Саусканском мысу и установили, что там находится ставка Карачи. Теперь Ермак знал, где у татар стоят главные караулы и когда меняется ночная стража.
В июне приготовления к решающей схватке были завершены. Отобрав самых крепких казаков, Ермак подчинил их своему помощнику атаману Матвею Мещеряку.
Посреди ночи Мещеряк с отрядом покинул Кашлык и скрытно спустился на берег реки. Искусно обойдя татарские заставы и караулы, атаман пробрался на Сау-сканскин мыс и под покровом ночной темноты обрушился на главную ставку неприятеля. Чудом Карача избежал гибели. Преданные слуги успели переправить его за озеро. В ночном бою погибли двое сыновей Карачи и почти вся его стража.
Одержав победу в ночном бою, казаки вскоре сами оказались в безвыходном положении. Ночь осталась позади, и у них не было надежды пробиться к своим. Расположив людей на пригорке в кустах, Матвей Мещеряк стал ждать. Пользуясь своим численным превосходством, татары, подбадривая себя криками, лезли на пригорок со всех сторон. Число атакующих умножалось час от часу. Но казаки храбро держались. Они отбили все атаки врагов меткой пальбой.
Заслышав пальбу на Саусканском мысу, Ермак приказал открыть огонь по татарам, остававшимся на своих позициях подле стен Кашлыка.
Лишившись предводителя, татарское войско все больше утрачивало порядок. Когда время приблизилось к полудню, воины стали толпами покидать поле боя. Отступление вскоре сменилось общим бегством.
Защитники Ка шлыка высыпали на земляной вал и приветствовали криками Матвея Мещеряка и его людей, вернувшихся с Саусканского мыса.
Опасность миновала, но смутно было на душе у тех, кто остался в живых. В вечерний час, когда все кругом стихло, Ермак отправился на берег Иртыша, где лежали брошенные струги. Атаман разыскал судно, на котором пришел в Сибирь. Дно его было иссечено татарами в щепки.
Долго сидел казак на корме струга, погруженный в тяжкие думы. Шорохи ночи умолкали, как вдруг ветер донес до реки молодой голос.
Атаман не сразу понял, кто поет в ночной мгле. Когда же напряг слух и стал различать слова, почудилось ему, что кругом не сибирская тайга, а родные русские просторы.
Из тьмы доносились слова давно забытой песни:
Простите нас, леса темный,
дубравы зеленым, Простите нас, поля чистыя
и тихие заводи, Прости нас,
государь наш Тихий Дон Иванович. Уж нам по тобе,