Сибирский триллер Том 2
Шрифт:
— Ну, если для вас это дорого, то могу немного уступить, — забеспокоилась та, боясь потерять клиента. Она снизила сумму совсем немного, но Грачев удовлетворившись этим, отсчитал запрошенную сумму.
— И, пожалуйста, принесите в купе два стакана чая, сахар и, если есть, печенье.
— Есть хороший растворимый кофе, — доверительно сообщила проводница, обрадованная выгодной сделкой. — И воду могу не из титана, а дистиллированную.
Грачев одобрительно кивнул и немного добавил ей за понятливость. Деревянных рублей было
Поезд подъезжал к станции Ессентуки и Надя, собрав вещи и одев детей, беспокойно выглядывала в окно.
— Мне сказали, что на вокзале стоят старушки и предлагают квартиры, — повернулась она к Михаилу. — Идти с вещами искать квартиру не могу, придётся договариваться на вокзале.
Кинув взгляд на детей и, перегнувшись через разделявший их столик, она тихо прошептала, чтобы не слышали дети:
— Меня предупредили, что на вокзале надо быть предельно осторожной. Бывает, что приезжие исчезают, а потом обнаруживаются в Чечне. Предлагают квартиры, пойдешь смотреть, а там засада. Правда, это говорили о Кисловодске. Мол, чеченцы спускаются с гор и похищают людей. Потом требуют большой выкуп.
— Надя, я тоже выхожу в Ессентуках. Давайте искать квартиру вместе, — неожиданно для себя предложил Михаил, несмотря на то, что хотел ехать в Кисловодск.
И не квартиру снимать, а поселиться в каком—нибудь приличном санатории. Но не хотелось расставаться с Надей и её детьми. Чем—то привязали к себе она, непослушный Кирилл и постоянно опекающая братика рассудительная девочка Маша.
В карих глазах Нади мелькнула радость.
— Так вы решили не ехать в Кисловодск?
— Да. Я помогу вам с вещами, а то чеченцы выкрадут вас вместе с чемоданами, — рассмеялся он.
Стихийно принятое решение его развеселило. "Бойся первого порыва, ибо он самый благородный", — сказал как—то Бисмарк, но от Нади веяло такой давно забытой домашностью, добром и наивностью, что противиться этому порывы он не смог. Да и не хотел, потому в свои тридцать два года впервые встретил женщину, которая ничего от него не требовала и даже не пыталась с ним кокетничать.
Женщины, с которыми он до этого встречался, были эмансипированы и независимы. Они четко знали, что хотят и бросали его, когда он им наскучит. И он их бросал без сожаления, потому что такова жизнь, которой он жил. Но Надя совершенно из другого мира, из мира его мамы и бабушки. Из того мира, где ценились искренние отношения между людьми и были в ходу семейные ценности.
Волна добрых чувств нахлынула на него и, накрыв её руку своей, он тихо сказал:
— Не беспокойтесь, Надя, мы найдем хорошую недорогую квартиру, и всё будет в порядке.
— Что значит мы? — покраснела она и высвободила свою руку.
— Я имею в виду, что мне тоже нужна квартира. Поэтому будем искать две: и вам и мне.
Надя отвела глаза и поправила волосы — ей стало неудобно за свои подозрения, и она по привычке прикрикнула на Кирилла, который открывал и закрывал дверь в купе, изучая механизм.
Поезд опоздал минут на сорок и прибыл на станцию Ессентуки в начале третьего. Раскаленное солнце пылало на бледно—голубом небе, и воздух пропах запахом нагретого асфальта. На станции вышло немного пассажиров, остальные поехали в Кисловодск.
В тени около входа в небольшое здание вокзала стояли несколько старушек и пожилых женщин, держа в руках картонки с надписью: "Сделается жилплощадь".
— Михаил, постойте, пожалуйста, с вещами и присмотрите за детьми, а я пойду поговорю с бабушками, — деловито попросила Надя. Но Кирилл схватил её за рукав:
— И я с тобой.
— Уж лучше вы постойте, а я сам переговорю, — усмехнулся Михаил. — А то увидят, что с вами детсад и откажут.
Надя попыталась отцепить Кирилла, но малыш оказался цепким, и она нехотя согласилась. Кое—кто из пассажиров уже договорился с хозяйками, а счастливые обладатели путевок в санатории проследовали мимо, игнорируя владелец квартир. Грачев высмотрел подходящую кандидатуру: одна из хозяек скромно стояла в стороне и выделялась среди остальных интеллигентным видом.
— Мне нужны две комнаты, — подойдя к ней и вежливо поздоровавшись, сказал он. — Только с удобствами и желательно в частном секторе. Сможете найти? Заплачу за посредничество.
— Зачем посредничество? У меня самой есть две хороших светлых комнаты. Только сейчас свободна одна, а вторую освободят часа через три. Жильцы сегодня выезжают.
— В частном секторе?
— В частном. И рынок недалеко. И сад есть. Сколько вас человек?
— Я и моя знакомая с двумя детьми. Они стоят возле скамейки.
— Дети маленькие, — с сомнением сказала хозяйка, посмотрев, куда показывал Грачев. — Будут бегать, кричать. Мне бы лучше взрослых...
— Так вам взрослых или деньги?
— Вы одна семья?
— Нет. Я же говорю: это моя знакомая с детьми. Мне нужна одна комната, и ей другая.
Хозяйка уныло посмотрела на опустевшую платформу, затем на Грачева, и вздохнула:
— Ну, хорошо. Только деньги вперед. Каждая комната десять долларов в сутки. И не менее десяти суток.
— Сад фруктовый?
— Других не бывает. И летняя кухня. Так что, согласны?
— Сделаем так. Моей знакомой с детьми вы сдаете комнату за пять долларов, а мне за пятнадцать. Договорились?
— Мне всё равно. Главное: двадцать долларов и вперед за десять дней, — кивнула хозяйка. — В доме курить нельзя. Водить компании тоже.
— Я не курящий. И компании нет. Вам крупно повезло, что вы нашли именно нас, — усмехнулся Михаил.
— Тогда берите вещи и пойдём. Автобус на привокзальной площади. Ехать недалеко, город у нас маленький, уютный. Всё рядом.