Сибирский триллер Том 3 Осеннее рондо
Шрифт:
Неожиданно от своих чеченских друзей он узнал, что его хорошая знакомая Лола Керби находится в Урус — Мартане и интервьюирует Фатхи. То, что она приехала в Россию, даже не проинформировав его, неприятно поразило Антона. И даже не потому, что редакция направила её в Чечню в обход него, хотя с Фатхи он встречался уже несколько раз, и хорошо того знал. Самое неприятное состояло в том, что она соврала, когда дней десять назад он звонил ей в Лондон и просил с оказией передать лекарство для отца. Лола сообщила, что купила путевку на океанский лайнер и поплывет на нём в Америку. А когда вернется, то перезвонит ему. Каким же ветром её занесло в Урус — Мартан? Зачем понадобилось
У отца, Ивана Трофимовича Черницкого, осенью обострился атеросклероз коронарных артерий, который уже привели к ишемической болезни сердца. А началось это несколько лет назад в Киеве, куда он поехал приватизировать их киевскую квартиру.
В комсомольские годы Иван Трофимович был ярым украинским националистом. Это приветствовалось первым секретарём Коммунистической партии Украины Петром Ефимовичем Шелестом и служило надежным средством для продвижения по комсомольской линии. Но в мае 1972 года Шелеста неожиданно сняли и на его место назначили Щербицкого. Пришло время менять свои взгляды, но Иван Трофимович не спешил — речь нового руководителя республики изобиловала украинизмами, что давало основание заподозрить в нём такого же украинского националиста, каким был Шелест.
Однако неожиданно Щербицкий развернул преследование диссидентов национальной направленности и Иван Трофимович понял, что надо срочно перелицовываться из русофоба в русофила. И сделал это очень вовремя — его заметили и бросили на укрепление руководства украинской культурой. В начале 1986 года Ивана Трофимовича перевели в Москву, где он представлял украинскую культуру. Ему предоставили отличную квартиру на Ленинском проспекте, недалеко от универмага Москва, и вскоре семья тоже переехала из Киева, причем очень вовремя, так как в конце апреля того же года случилась страшная Чернобыльская трагедия.
Жизнь в Москве складывалась удачно, но только до того времени, пока к власти не пришли демократы и развалили страну. Ненька Украина объявила о своей самостийности, и Ивану Трофимовичу перестали платить зарплату. Независимость хороша тогда, когда за неё платят. А когда не хватает на жизнь, то в ней ничего хорошего нет. Конечно, запасы на черный день у Ивана Трофимовича скопились немалые, но, в основном, в рублях. И когда отпустили цены, все они сгорели.
Доллары на заграничном счете и наличные в укромном месте дома у него есть, но начнёшь их тратить — вообще останешься без штанов. Директора заводов имели возможность что — то украсть и что — то продать, а что с культуры возьмешь? Тем более, с украинской культуры в Москве, когда Украина стала независимой? Да и культура, такой, как её понимали раньше, вообще перестала быть нужной. Серию "Жизнь замечательных людей" сменила серия "Воровские романы", а мат с улиц распространился на большую эстраду. В борцах за чистоту и национальную самобытность культуры перестали нуждаться, и это угнетало больше всего. Полжизни укреплял культуру и стал в одночасье не нужным!
Красные директора порасхватали промышленность, а деятелям культуры и хватать — то нечего! Что может приватизировать чиновник по культуре его ранга? Только дырку от бублика, да и то потому, что она никому не нужна. Был бы он чиновник по экономике, тогда другое дело. А так снова придется подаваться в коммунисты, раз демократы не хотят его кормить. Но у коммунистов сейчас тоже дела идут неважно и много башлять своим верным сторонникам не могут.
В Киеве оставалась большая четырехкомнатная квартира, которую он решил приватизировать и продать. Но оказалось, что в ней поселился киевский демократ республиканского значения и приватизировал её на том основании, что хозяин квартиры отсутствовал более полугода без уважительных причин. От такой наглости Ивану Трофимовичу стало плохо, но он нашёл в себе силы и обратился с жалобой в администрацию города.
Чиновник, к которому он попал на приём, отказался рассматривать жалобу под тем предлогом, что российские граждане с московской пропиской должны приватизировать квартиры в России. "Украинские квартиры для украинских граждан", — нагло заявил он и сколько Иван Трофимович не доказывал, что его отец сражался за независимость Украины в рядах Украинской повстанческой армии под руководством национального героя Украины Степана Бендеры, ничего не помогало. Бюрократ требовал документы, а как можно было хранить такие документы в советское время? Естественно, что мать уничтожила их, и отец считался погибшим под Ровно. А в каких частях он погиб и за какую сторону сражался — кто же будет уточнять?
Друг детства посоветовал подкупить двух свидетелей из бывших украинских патриотов, воевавших в дивизии СС "Галичина". Они должны были засвидетельствовать, что его отец действительно воевал за вильну Украину в составе этой дивизии. Он приложил немало трудов, но всё таки нашел таких свидетелей, которые за 200 долларов дали письменное свидетельство, заверненное у нотариуса, что его отец, Трофим Богданович Черницкий, действительно служил в 204—м батальоне СС, и в июле 1944 года в составе других военнослужащих батальона был переведен в 14—ю гренадерскую ваффен — дивизию СС "Галичина", ставшую в апреле 1945 года 1—й украинской дивизией Украинской Национальной Армии. В июне 1945 года Трофим Черницкий геройски погиб в львовских лесах, сражаясь за свободу неньки Украине с окружившими отряд войсками НКВД.
Однако Иван Трофимович зря тратил деньги и время: киевские чиновники равнодушно прочли свидетельства воинов — патриотов и пожали плечами.
— Вы не являетесь членом семьи вашего уважаемого отца, — сообщили они ему. — Будь вы несовершеннолетним или, хотя бы, не имей собственную семью, тогда бы у нас были основания рассмотреть вашу просьбу, как члена семьи героя, пострадавшего от НКВД. А так как вы таковым не являетесь, то эти бумаги оставьте для своего потомства или сдайте в музей боевой славы.
Вернулся Иван Трофимович из Киева в скверном состоянии и сразу же лег в больницу — стресс в его возрасте очень нехорошая штука. А в этом году, с началом осенних дождей, у него снова началось обострение болезни, и лекарство, прислать которое Антон попросил Лолу, было просто необходимо! Так зачем Лоле понадобилось его обманывать? Зачем соврала, что плывет в Штаты, если знала, что едет в Чечню?
Антон ехал в Урус — Мартан, чтобы с нею встретиться и прямо задать ей этот вопрос. Арби Бараев, командир "исламского полка особого назначения", выделил ему для поездки машину и трех боевиков для охраны. Время смутное, и хотя от селения Алхан — Кала Грозненского района до Урус — Мартана было недалеко, но в любой момент машину могут остановить боевики других полевых командиров и захватить Антона с целью выкупа.
Он познакомился с Арби пару лет назад у Султана Гелисханова, председателя Службы национальной безопасности Ичкерии. Султан, в прошлом начальник гудермесской ГАИ, знал Арби, когда тот ещё работал у него старшиной. В первые месяцы войны Бараев служил охранником у вице — президента Чечни Зелимхана Яндарбиева и тот, заметив подающего надежды молодого человека, начал его продвигать. Нынче Арби, которому всего 22 года, уже командует полком, и Антон с удовольствием отметил, что у них сложились почти приятельские взаимоотношения.