Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года

Брукман Александр

— Из генпрокуратуры звонили и чуть ли не матом требовали разобраться с этим делом. Надо, Леня, кого-то сдать. Иначе всем нам всыплют по первое число.

Сапог ответил так резко, что Пархоменко от неожиданности уронил на брюки маслину, которую хотел было отправить в рот:

— Я своих пацанов не сдаю. А виновных я уже наказал. Говорил же этим уродам, чтобы сдерживали свои аппетиты…

Костин поддержал Пархоменко:

— Леонид, пойми, наконец, наказал ты этих уродов или нет — это твое личное дело. А сдать кого-нибудь все равно надо. Правильно Ростик говорит — иначе не отмажемся.

Сапог со злобой от него отмахнулся:

— Ты бы

уж помолчал. Я что, мало вам с Климовым отстегнул из этих денег? Ты думаешь, мне с неба деньги валятся? Или я фальшивку штампую? Брать-то берете, а потом еще и нравоучениями занимаетесь, мать вашу!

И, обращаясь к Пархоменко, сказал:

— А ты что, на зарплату дворец себе отгрохал? Я где буду деньги брать? Клады раскапывать? Если надо кого-то сдать, себя и сдавай. А я своих пацанов не сдам! И вообще, хватит трендеть, выкручивайтесь, как можете. У каждого своя задача. У вас — своя, у меня — своя.

И добавил с угрозой:

— Не нравится — вычеркиваю вас к едреней фене.

Пархоменко и Костин с тревогой переглянулись, и Костин примирительно сказал:

— Да не кипятись, Леонид, мы же просто обсуждаем с тобой, что делать, а ты сразу в бутылку. Давай подумаем как лучше разрулить эту ситуацию.

Из дома вышла группа мужчин и дам с бокалами вина, и со смехом направилась к беседке. Дятел их остановил:

— Шеф занят важным делом, просил не беспокоить!

Сапог посмотрел на группу гостей и сказал:

— Чего здесь думать, найдите козлов отпущения и повесьте на них всё эту бодягу. Ладно, потом договорим…

В этот момент недалеко от беседки упала первая бутылка с «коктейлем Молотова» и в наступающих сумерках взметнувшееся вверх пламя ярко осветило беседку. Некоторые дамы взвизгнули и уронили от неожиданности бокалы. Из-за забора раздался смех и озорные выкрики.

Вскочивший Сапог заорал охране:

— Поймайте эту деревенскую шпану и тащите сюда.

Обращаясь к своим собеседникам, возбужденно добавил:

— Видите, как эти твари обнаглели! Только посмотрите, что эти паскуды вытворяют!

Прибежал Чалдон и погнал охранников к воротам, на которых висел большой ржавый замок. В это время ещё одна бутылка упала во дворе, и брызги горящей жидкости попали на брюки и пиджак одного из гостей. У него начал гореть костюм. Сапог в бешенстве заорал:

— Где ключи? Немедленно ключи сюда. Они ведь могут сбежать!

Охранники сгрудились и топтались около ворот, а кто-то побежал искать ключи. Ещё одна бутылка упала в сад, и Сапог замотался, остервенело крича:

— Где ключи, мать вашу…? Сбегут ведь эти сучары! Кто пошел за ключами?

Дятел уже бежал с ключами к воротам, из-за которых раздавались взрывы детского смеха и улюканье. Сгрудившиеся около ворот охранники, наконец, распахнули ворота и, кто с пистолетом, кто с автоматом, выскочили на опушку леса. Никого там не увидев, они устремились в лес, и три взрыва последовали один за другим. Охранники, наступившие на растяжки, упали замертво, ещё несколько человек получили осколочные ранения и все сгрудились на небольшой опушке, оторопев от неожиданности. В это время слева сбоку из кустов ударили автоматные очереди, кося сгрудившихся людей. Некоторые из них вскинули автоматы и начали стрелять в ответ по кустам. Но в это время из кустов справа тоже ударили автоматные очереди и оставшиеся в живых охранники заметались и побежали обратно в сад. Дятел с ними не побежал. Его ужалили две пули — одна в живот, другая в левое бедро, и он осел на землю. Горячая страшная боль жгла

внутренности, как будто ему туда засыпали горячие угли. Он пополз в сторону ворот, туда, где, казалось, было спасение, но каждое движение лишь усиливало боль, и он понял, что пришёл конец. Слёзы боли и обиды за такую глупую случайность сами потекли у него из глаз. Он подумал, что мать останется одна и никто не принёсет ей деньги на лекарства, без которых она не выживет. Ничего не будет у него и с Любашей, у него вообще больше уже ничего никогда не будет. Слёзы застилали ему глаза, и он с трудом поднял правую руку, чтобы смахнуть их. Механически он сжимал в руке пистолет, совершенно забыв о нём, но пробегавший мимо человек в маске заметил поднимающуюся руку с пистолетом и дал из автомата короткую очередь. Она опрокинула Дятла, размозжив ему голову, а люди в черных масках и пятнистых комбинезонах побежали дальше в сторону ворот, чтобы не дать их закрыть. Они стреляли на ходу, и новые жертвы падали на землю, так и не добежав до ворот.

По саду метался Сапог, крича:

— Закрыть ворота! Это нападение! Поймали, падлы! Ох, сделали как фраера, суки! Ворота, ворота закрывайте, быстро!

Но трое в масках уже вбежали в сад, и в саду началась паника. Отчаянный визг дам и крики мужчин ещё больше увеличивали панику. Охранники, успевшие вбежать в ворота, бросились в стороны врассыпную, прячась за редкими деревьями, чтобы спастись от града пуль. Двое из нападавших стреляли им вслед, а один по центру, вбежав в сад, пытался разобраться в ситуации, выискивая в толпе Сапога, который, между тем, заскочил в беседку и залез под скамейку в надежде, что его не заметят.

Гости бежали в глубину сада, в панике сбивая друг друга с ног. Побежали и Костин с Пархоменко. Один из нападавших заметил их и бросил гранату, которая, ударив в спину Пархоменко, сбила его с ног. Граната упала на землю рядом с его шеей и взорвалась, превратив его голову в кровавое месиво. Осколок разорвавшейся гранаты попал Костину в висок, и тот тоже рухнул на землю.

Один из нападавших, присмотревшись к убитым, закричал:

— Мужики, среди них нет Сапога!

У Сапога, лежавшего в беседке под скамейкой недалеко от них, при этих словах что-то горячее потекло между ногами и сердце забилось так, что чуть не выпрыгнуло из груди. Жуткий страх парализовал его, потому что он понял, что эти люди пришли за его жизнью. Но вдруг он услышал, как один из нападавших вдруг негромко сказал остальным:

— Мужики, да ведь здесь толпы гостей. Мы Сапога не найдем, а народ положим. Делаем ноги, мужики. Надо было раньше разведать, а потом уже начинать. Эх, неудача-то какая!

Все трое выскочили из ворот и рванули в лес. Сапог неистово молился, как умел, за своё спасение и слёзы радости текли по его щекам. Он чудом остался жить! Радость постепенно наполняла его, и он решил, что завтра же утром поставит в церкви большую свечку. Или даже три больших свечи и ещё отстегнёт большую сумму денег на нужды церкви.

По шоссе в сторону города плелась лошадь, таща подводу с сеном. Бородатый кучер в старой куцей соломенной шляпе и кургузом пиджачишке дремал на козлах. Мимо проносились машины, а на повороте эти машины тормозил милицейский пост. Район перестрелки был оперативно блокирован небольшими силами дорожной милиции и милиционеры с автоматами на изготовку, проверяли документы и досматривали багаж. Подвода, не спеша, проезжала пост, и один из милиционеров иронически крикнул кучеру:

— Дед, проснись, остановку свою проедешь.