Сицилийская вечерня. История Средиземноморья в XIII веке
Шрифт:
Сначала на Соборе обсуждались различные вопросы церковной реформы. Большинство из них касались ссор между различными священнослужителями и монастырями. Некоторые имели отношение к законам об отлучении от церкви. Было принято одно важное постановление, предотвращающее дальнейшее междувластие в папском правлении. После смерти Папы кардиналы должны были ждать отсутствующих коллег не более десяти дней. Затем они должны были собраться на конклав, отрезанные от внешнего мира до тех пор, пока не сделают свой выбор. Чем дольше они будут медлить, тем более суровыми будут становиться условия их жизни, и они не будут получать содержание, пока папский престол будет пустовать. Затем на Соборе обсуждался крестовый поход. В отсутствие королей не было принято никаких практических решений, а после отъезда Хайме Арагонского воцарилась атмосфера уныния. Посол французского короля, Эрар де Сен-Валери, уже объявил, к негодованию Хайме, что считает сам крестовый поход пустой затеей, и его замечание было встречено не протестами, а молчанием. Все, что мог сделать Папа, — издать новые указы, согласно которым церковная десятина должна была идти на нужды крестового похода, и эта мера сделала идею крестового
Григорий добился чуть большего успеха в дипломатических мероприятиях. Он стремился восстановить мир и порядок в Европе, чтобы подготовиться к крестовому походу. Его приказ всем монархам Европы — прекратить войны — был выполнен лишь отчасти; правда, фактически некоторые из наиболее воинственных государей, таких как испанские короли и Отакар Чешский, на некоторое время обуздали себя. Подав пример остальным, Папа добился общего признания Рудольфа Габсбурга Королем Римлян.203 Но величайшим триумфом его дипломатии было подчинение греческой Церкви.
Несмотря на растущее негодование в Константинополе, император Михаил решил принять условия Папы. Патриарх Константинополя Иосиф все еще отказывался одобрить даже приемлемую доктрину, выработанную Иоанном Парастроном. В январе 1274г. Иосифу было приказано удалиться в монастырь. Ему было сказано, что, если уния не будет принята, он сможет снова стать патриархом, с условием что не будет предпринимать никаких карательных мер в отношении сторонников унии. Если же уния будет реализована, он может либо принять ее, либо оставить свой пост и остаться в монастыре. Тем временем Михаил заверил византийское духовенство в том, что не будет никаких перемен в церковных ритуалах и что в Константинополь не ступит нога ни одного папского легата или представителя. Папа решил, что для империи и духовенства, собрав-шегося в Констангинополе, будет достаточно объявить о своем присоединении к Римской церкви до отправки специальных легатов из Рима. Михаил понял, что это может привести к восстанию в Константинополе, и предпочел в качестве альтернативы послать полномочную делегацию в Лион.
Делегация отправилась в начале марта на двух галерах. На первой были представители духовенства, бывший патриарх Герман и Феофан, митрополит Ни-кейский, и личный посол императора логофет Георгий Акрополит. На второй — еще два важных придворных сановника и несколько секретарей и священнослужителей, а также подарки, предназначенные византийским императором для Папы. Огибая мыс Малея, корабли попали в шторм, и вторая галера разбилась о скалы. Все пассажиры, команда и груз погибли, за исключением одного матроса. Так что посольство, прибывшее в Лион 24 июня, оказалось менее блестящим, чем предполагалось, да и его личный состав был не очень-то впечатляющим. Георгий Акрополит был известным политическим деятелем и ученым, но что касается входивших в посольство священнослужителей, митрополит Никейский не был особо выдающейся личностью, а Герман хотя и занимал патриарший престол в Константинополе в 1266 г., но был лишен сана через несколько месяцев за некомпетентность и неосторожное поведение. Примечательно, что Михаил не смог найти более уважаемых священнослужителей для этой миссии.
Папа и кардиналы торжественно приветствовали посольство. Послы передали секретарю Папы три письма: одно от императора, одно от его старшего сына Андроника и одно от нескольких ведущих греческих иерархов. Через пять дней, в день святых Петра и Павла, послы присутствовали на праздничном богослужении, проходившем частично на греческом языке. Во время богослужения греческие церковники присоединились к греческим епископам-униатам из Калабрии, и спели «Символ Веры», включая filioque, повторив его трижды. Однако заметили, что митрополит Никейский прекратил петь, как только дошло до этих слов.204 Официальная церемония объединения состоялась в пятницу, 6 июля. Папа, выразив свою радость по поводу добровольного возвращения греков в лоно Римской церкви, сначала прочитал вслух три полученных им письма в переводе на латинский язык. Император Михаил в своем письме заверял в своей приверженности принятому в Риме варианту «Символа Веры» и признавал примат Римской церкви, которой он себя вверял. Затем император просил о том, чтобы Греческой церкви было позволено придерживаться того варианта «Символа Веры», какого она придерживалась до раскола, и существующего ритуала, поскольку он не противоречит заповедям Божьим, Священному Писанию, Соборным постановлениям и Святым отцам. Письмо сына императора было написано в тех же выражениях, а епископы в своем послании, после ссылок на искреннее стремление императора к церковной унии, заявляли о своей готовности воздать должное Папе, как это делали их предшественники до раскола. Это письмо было сформулировано довольно туманно: оно не налагало слишком больших обязательств на подписавших его прелатов. Затем логофет, как личный представитель императора, поклялся от имени своего господина отказаться от Схизмы, принять «Символ Веры» и догматы Римской церкви как единственно истинной и признать ее главенство и повиноваться ей. Папа не отказался бы получить письменную и заверенную копию этой присяги, но таковой не оказалось. Возможно, она погибла в кораблекрушении. Когда логофет повторил присягу, Папа торжественно пропел «Те Dеит» и сам прочел проповедь, процитировав слова Христа из Евангелия от Луки: «Очень желал Я есть с вами сию пасху». После чего пропели «Символ Веры» на латинском и греческом языках, и слова «Qui ех Раtrе Filioque рrocessit» (От Отца и Сына исходит) повторялись дважды. Раскол официально закончился.205
В следующий понедельник Папа принял посольство, которое обрадовало его почти так же, как греческое. Монгольский ильхан прислал шестнадцать послов, которые прибыли 4 июля, чтобы договориться о союзе с христианскими народами против мусульман-мамлюков. Григорий принял посланцев необычайно благосклонно и был крайне доволен, когда один из них вместе с двумя людьми из своей свиты добровольно принял крещение, но Папа не мог предложить ильхану ничего определенного, кроме благих обещаний.
Григорий X был доволен итогами Собора. Конечно, не было принято никакого определенного решения в отношении крестового похода. Но он был уверен, что церковная уния ценна не просто самим фактом объединения, но и тем, что облегчит организацию любого крестового похода, вновь открыв дорогу через Анатолию. Кроме того, короли чувствовали некоторое раскаяние из-за того, что не оказали ему никакой поддержки. Филипп Французский на следующий год дал обет отправиться в крестовый поход, и король Рудольф почти одновременно сделал то же — правда, в обмен на обещание, что его коронуют императорским венцом. Папа тем временем продолжал работать над мирным урегулированием. Он встретился с Альфонсом Кастильским в мае 1275 г. в Бокере на границе Прованса и убедил его отказаться и от титула Римского короля, и, соответственно, от своих притязаний на то, чтобы стать лидером гибеллинов в Италии. Через несколько месяцев, в сентябре, Папа приехал в Лозанну для встречи с Рудольфом, которого теперь официально признал и для которого добился договора о дружбе с Карлом Анжуйским. Договор должен был быть скреплен браком старшего внука Карла, Карла Мартела, и дочери Рудольфа, Клеменции. Рудольф заплатил за свое признание фактическим отказом от всех императорских прав на Романью и Анконскую марке.
Карл уже знал, что уния состоялась.206 28 июля 1274 г. Папа отправил письма Карлу и законному латинскому императору Филиппу с просьбой продлить перемирие с Константинополем, которое те обязались соблюдать, а Михаилу Палеологу — с указанием договориться о перемирии с Карлом. Вести переговоры было поручено Бернарду, аббату Монте-Кассино. Он побывал в Неаполе и в Константинополе и убедил и Карла, и Михаила заключить перемирие на год начиная с 1 мая 1275 г. Перемирие было не вполне справедливым по отношению к Карлу: воспользовавшись тем, что ему запретили нападать на Константинополь, византийцы принялись отвоевывать Балканский полуостров и Албанию. Правда, Карл предпочитал пока избегать открытого столкновения, рассчитывая на то, что ему достанется вся Византийская империя, как только он захватит Константинополь.207
Впрочем, на тот момент для Карла согласие на перемирие не было такой уж большой жертвой. Его война с Генуей как раз переросла в войну против возрожденной лиги гибеллинов и стоила ему больше, чем он мог себе позволить. Григорий проявил понимание: когда он узнал, что Карл готов продать свои драгоценности, чтобы заплатить дань папству, то разрешил ему отложить выплату. Он также отлучил от церкви Геную и ее союзников-гибеллинов — Асти и маркграфа Монферратского. Но Папа дал ясно понять — теперь Рудольфу Габсбургу, а не Карлу надлежит восстанавливать порядок в Северной Италии. Он написал сицилийскому королю, что прекрасно понимает, что Карлу не понравится его политика: но, поразмыслив, Карл поймет, что это — разумный и правильный шаг. Когда Карл попросил Папу убедить Рудольфа пожаловать ему Пьемонт, Папа передал его просьбу, но от себя добавил, что делает это только по настоянию Карла и сам он считает, что для Габсбурга было бы большой ошибкой отдать провинцию такой стратегической важности. Папа также отреагировал не так активно, как хотелось бы Карлу, когда давняя противница сицилийского короля, французская королева Маргарита, вновь стала чинить ему помехи. Едва узнав о том, что Рудольф признан Римским королем, Маргарита написала ему (с согласия своей сестры, английской королевы-матери) о своем недовольстве тем, что ее обманом лишили Прованского наследства. Поскольку официально император все еще являлся сюзереном Прованса, она обращалась к нему с просьбой возместить ей ущерб. Рудольф был, вне всякого сомнения, чрезвычайно рад признанию своей власти в Провансе и, похоже, пошел даже на то, что пообещал передать ей это графство. Попытки Григория примирить Карла и Рудольфа удержали Габсбурга от воплощения своего плана в жизнь, но Папа ни словом не упрекнул мстительную вдову.208
Война с Генуей шла плохо. В октябре 1274 г. ситуация в Пьемонте сложилась настолько неудачно для Карла, что он назначил своего племянника Роберта д'Артуа наместником этой провинции; но Роберт не добился успеха. В январе 1275 г. Генуя, Асти и Мон-феррат вместе с Новарой, Павией, Мантуей и Вероной присягнули на верность Альфонсу Кастильскому. Его выход из войны в мае не положил конец их победам. Они уже вынудили вассальные Карлу города Верчелли и Алессандрию присоединиться к лиге гибеллинов. В течение лета они добились того же от Салуццо и Ревелло, и пока их войска свободно продвигались через владения Карла в Пьемонте, генуэзский флот разграбил Трапани на Сицилии и мальтийский остров Гоцо и провел демонстрацию сил в самом Неаполитанском заливе. Папа отчаянно боялся, что война распространится на Ломбардию, где крупный город Милан начинал проявлять беспокойство. Но Папа понимал, что избранный император был единственным человеком, который теперь мог примирить гвельфов и гибеллинов; он написал миланцам, чтобы поздравить их с тем, что они отправили посольство к Рудольфу, и советовал другим городам Ломбардии поступить так же. Неудивительно, что Папа искренне рекомендовал Рудольфу не отдавать Карлу Пьемонт.209
Осенью 1275 г. Асти, как главный город местной лиги гибеллинов, предложил сицилийскому королю заключить мир — при условии, что гибеллины сохранят за собой все свои завоевания. Карл с презрением отверг это предложение. Несколько дней спустя его сенешаль, Филипп Лагонесс, потерпел сокрушительное поражение и был вынужден отступить вместе с разбитой армией через Альпы в Прованс. К лету 1276 г. от владений Карла в Пьемонте остались лишь три изолированных города — Кунео, Кераско и Савильяно — и несколько не представляющих никакой важности деревень.210