Сидя в огне
Шрифт:
Одна из наиболее распространенных причин провалов человеческих переговоров состоит в том, что многие люди боятся гнева. Мы не можем или не желаем иметь дело с сообщениями и темами, способными вызвать агрессию. В результате чувства уходят на дно.
Подавленные чувства, неосуществленные потребности, поиск смысла жизни — все подобные человеческие проблемы играют центральную роль в любой организации, независимо
Я уже назвал некоторые из числа острых социальных моментов, порождаемых разнообразием: использование иерархических привилегий во благо или во зло, соперничество из-за власти, расовые взаимоотношения, отношения между мужчинами и женщинами или между пожилыми и молодыми людьми, истощение окружающей среды и духовные проблемы. Не признавая многообразия, мы еще больше разжигаем страсти.
Различные уровни проблем и разногласий переплетены между собой, поэтому решение одних без одновременного обращения к другим редко бывает долговечным.
Ваши внутренние переживания, взаимоотношения и судьба связаны с экономикой, преступностью, наркоманией, расизмом и сексизом не только в вашей собственной этнической группе и в вашей части города, но и во взаимодействии с другими этническими группами, и в других частях города. В конечном счете всякий раз, когда мы работаем над одной проблемой, мы, по сути, работаем над всей историей человеческого рода. Поскольку работа с миром имеет дело с атмосферой и полем городского квартала в той же мере, как с индивидами и их ролями в различных организациях, она не обращается к проблемам линейно, то есть к каждой по очереди. Она берется за все мировые проблемы разом.
Я мог бы привести примеры из Белфаста или Москвы, Тель-Авива или Кейптауна, Токио или Одессы. Но прямо сейчас у меня стоит перед глазами возбужденная конференция в Комптоне, неблагополучном районе Лос-Анджелеса, раздираемом конфликтами между негритянскими и латиноамериканскими бандами. Это один из тех районов, на проблемах которых средства информации стряпают свои сенсации, а жители в которых не рискуют выходить на улицу после наступления темноты.
Конференция, организованная специалистами процессуальной работы из Лос-Анджелеса*, была посвящена вопросам многообразия, расизма и сообщества. В ней участвовало 150 человек из самых разных слоев общества — от высшего звена среднего класса до бездомных. Там присутствовали жители Комптона и люди из других мест, пожилые люди и члены банд, официальные представители муниципалитета, духовные лица и бывшие осужденные. Зал, где мы работали, был частью местного торгового центра, расположенного около автовокзала.
В конференц-зале царила напряженная атмосфера. Люди, приехавшие в Комптон из других мест, боялись находиться в этом районе. В начале конференции гнев, разлитый в воздухе, практически можно было осязать. Обмен репликами и дискуссии о расизме велись в весьма резком тоне. На второй день один из белых участников, мужчина лет под пятьдесят, высказался на эту тему. Мягко, но уверенно он говорил о своем опыте контактов с поликультурными группами, отмечая, как ему не нравится гнев. В течение всего времени своего выступления он улыбался.
Негр лет двадцати с лишним спокойно заявил с места, что докладчик не знает, о чем говорит. Белый проигнорировал его высказывание. Тогда черный встал и, обратившись к белому, с горячностью заговорил о том, что это уже не первый случай, когда его голос игнорируют. Белый отказался разговаривать со «столь разгневанной личностью». Чем громче говорил афроамериканец, тем больше белый докладчик поворачивал голову и туловище в противоположном ему направлении. При этом он не переставал повторять, что открыт по отношению к любому человеку.
Это противостояние пришло к внезапному разрешению, когда один из членов поликультурной группы фасилитаторов (состоящей из двоих афроамериканцев и двоих белых) указал на то, что отчужденная позиция белого докладчика, выражающаяся в его отворачивании от черного оппонента, основана на постулате, согласно которому люди, если они хотят что-то обсудить, обязаны сохранять спокойствие. Разгорелась новая дискуссия о том, что это на первый взгляд тривиальное допущение свойственно именно мейнстриму и что порождено оно наличием особых привилегий, в то время как спокойствие возможно лишь в том случае, если обсуждаемые вопросы не являются для вас волнующими и мучительными.
Несколько участников конференции из числа представителей мейнстрима не поняли последнего довода.
Тогда фасилитатор афроамериканец объяснил, что в требовании белого докладчика о сохранении спокойствия содержится скрытое сообщение: «Следуйте моему рецепту поведения и не выводите меня из душевного равновесия из-за проблем, которые не являются моими».
Как следовало далее из этого объяснения, такого рода скрытые сообщения приводят к маргинализации вопросов, не вызывающих у мейнстрима интереса. Спор, казалось, был разрешен. Работа продолжалась.
Но работать над одной спорной темой, независимо от остальных, невозможно, поэтому частичное разрешение первого разногласия освободило пространство для другого. Новая дискуссия вспыхнула, когда латиноамериканская группа высказала свое чувство дискомфорта в связи с тем, что в конфликте между черными и белыми латиноамериканцы занимают «второстепенное место».
«У нас есть спорные темы и с черными, и с белыми, — заметил один из них. — Но обсуждения обычно ведутся только об их взаимоотношениях друг с другом».