Сигареты и пиво
Шрифт:
На самом деле это правда.
Откуда я знаю, что это правда, скажете вы. Да вы кто, блядь, такие, чтобы спрашивать, откуда я знаю? Но ладно, раз уж у меня настроение потрепаться, я скажу.
Я там был.
Ну да — я был одним из тех пацанят, которые в тот самый день, до хуищи лет назад, воровали конфеты у него в магазине. Вошли незаметно, все, типа, чики-пуки, ну и решили, что удастся смыться. Конфеты лежали в таком лоточке под прилавком, так что если пригнуться и не шуметь особо, можно было спокойно их спиздить. Но не в тот раз. Даг вдруг возник из-за прилавка, будто бы прямо ждал нас. Мы все побросали, раскидали повсюду эти хреновы конфеты и скопом метнулись к дверям. И всем, кроме одного, удалось выскочить. Как же его звали-то?.. Неважно — сейчас вспомню. Короче, мы тогда решили, что он поскользнулся на конфетах, эта погань вся круглая такая была, твердая… Остальные дунули по улице, а потом осторожненько вернулись. Любопытство пересилило. Заглядываем в окно узнать, что же случилось с нашим невезучим камрадом, как вот зовут, не помню, да и какая хрен разница, это ведь история про Дага, а не про того пацана.
Ну и вот, в магазине мы не увидели никого. Даг наверняка потащил его в подсобку читать нотации или просто решил надавать по жопе. Ну, можно было так подумать. Мы хрен знает сколько там прождали, у магазина, видели, как зашли покупатели, как к ним вышел Даг, и как он ушел обратно в подсобку. Пришло время, мамашки повалили на улицу звать сыночков пить чай, мы разошлись, так и не поняв, куда девался наш дружбан.
Его Сэмми звали. Точно — Сэмми Блэр. Говорил же, что вспомню. Так всегда бывает, если правильно обращаться с памятью. Да, так вот, Сэмми Сосиска, так его потом называли, шепотом, конечно. Но я ведь еще не рассказал, что с ним случилось, да?
Это все, короче, я выяснил. На следующее утро по пути в школу. Остановился прикурить сигарету, которую спиздил у своего старика, и заметил кого-то на той стороне улицы. Это был Даг, он вешал на витрину какую-то бумажку. С хмурой рожей подмигнул мне и исчез. Сигарета потухла, так что я снова прикурил и пошел глянуть, че к чему. На бумажке кривым почерком было написано: СПЕЦИАЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, ТОЛЬКО НА ЭТОЙ НЕДЕЛЕ, а внизу, большими буквами — СОСИСКИ.
Откуда я знаю, что эти сосиски действительно были из малыша Сэмми, спросите вы. А я, бля, скажу вам откуда — его больше никто никогда не видел. Ни в школе, ни на улице, нигде. Нет, можно было, конечно, пойти к Дагу и купить сосисок. Тогда Сэмми можно было увидеть у себя на тарелке.
— Что-то случилось, Ройстон? — спросил Даг здесь и сейчас, остановившись в темном проходе за прилавком, а куда вел этот проход, никто точно не знал.
— Да не, ниче не случилось, Даг, — сказал я. — Тока я тороплюсь, типа, так что…
— Ну, как уладим вопрос с продуктами, — сказал он, снова нацепив свою вымученную улыбку. — А там иди себе.
Я в ответ тоже ухмыльнулся. Только не вымученно, как Даг. Честно говоря, совсем по-другому. Мне не улыбалось никуда двигаться, особенно в его направлении. Он заметил, что я реквизировал у него хавчик, бля буду. И потому звал меня в подсобку. А когда ничего не вышло, решил на-факать меня как-то по-другому. Да, точно, поэтому и улыбался. Он всегда меня ненавидел, и теперь держал меня за яйца. Ну, ему так казалось.
Я оглядел полки и говорю:
— Вообще-то я за беконом пришел. Только, кажись, у тебя его нет. Так что… — и потянулся к дверной ручке.
Он вышел из-за прилавка. Сердце у меня начало бешено колотиться, стучать в три банки бобов и томатную пасту. Он неторопливо пошел на меня, опустив плечи и согнув руки в локтях, так что они стали похожи на паучьи лапы. Я хотел дернуть дверь, но не мог. Он поймал меня в свою паутину, так же, как тогда поймал Сэмми. В ярде от меня Даг остановился и хрустнул пальцами.
— Я думал о тебе, Ройстон, — проговорил он. — Думал возобновить твой кредит.
Я хотел было почесать репу, натурально. Но не мог, уронил бы сало и яйца. — Кредит? — переспросил я. — Но…
— Знаю, знаю, — продолжал он. — Но жизнь такая длинная и сложная штука, а долгие обиды только усложняют ее еще больше. Не согласен?
— Ну да, типа. Э… это, типа хорошо, Даг. Что ж, теперь буду постоянно приходить, да. Но я должен…
— Да, Ройстон, еще кое-то. Есть одна проблема.
— Слушай, я здорово спешу.
— Это касается Моны. Я отпустил дверную ручку.
— Кого?
— Моны. Дочки моей.
Мало кто знал, что у Дага есть жена и ребенок. Он их держал взаперти, в квартире наверху. Шляться по магазинам им было ни к чему, они ж и так сидели в магазине. Учила девочку мама, вроде бы, ну, так все думали. Я эту девчонку всего пару раз в жизни видел, она вся такая занятая была, шла куда-то, видать, приперло. Такая плоская, как доска, в очках с толстыми стеклами и рыжей челкой, которая эти очки наполовину скрывала.
— А, — говорю. — Моны?
— Ну, да. Доченьки моей.
— Ей наверное уже… сколько?
— Четырнадцать.
— Четырнадцать? — Я даже было заинтересовался, но тут припомнил это рыжее очкастое недоразумение. — Так чего ты от меня хочешь?
— Как раз собирался сказать. Так что, зайдешь?
— Да мне и здесь нормально, пасиб. — Ни хуя мне не было нормально, если честно. Вам бы тоже стало хуево, если бы пришлось хрен знает сколько стоять с пачками сигарет, утрамбованными в трусы.
— Чайку попьем.
— Не, пасиб. Только что пил.
— Ну, ладно, если не хочешь…
— Не-а.
— Ну, — говорит, — это немного… — Тут он просунул руку мне за спину и повесил на дверь табличку ЗАКРЫТО, а потом опустил жалюзи. — Она стала уходить. В город, типа того. Я не могу ее контролировать, Ройстон. Ты уверен, что не хочешь чаю?
— Все путем.
— Мне сейчас за счастье, если я вообще ее вижу. Нет, не так. Ни хрена это не счастье, если дочь трясет с тебя бабки. Пятерку тут, десятку там. Она меня обирает до нитки. Повадилась таскать с полок продукты. Только посмотри. Такого голяка у меня с открытия магазина не бывало. Ворует деньги из кассы. А я ничего не могу поделать. Ройстон, она попросту меня разоряет.
Я не привык, чтобы меня столько раз называли по имени за такое короткое время. Я хотел сказать, чтобы он называл меня Блэйком, как все остальные в Манджеле, меня так звали, зовут и будут звать, блин. Только сначала надо было задать более важный вопрос.
— Но, Даг, — говорю, — плохо, канеш, что у тебя дочка такая, все дела, только все равно не дорубаюсь, при чем тут я.
— Я как раз собирался сказать, Ройстон. Мне нужна твоя помощь. Бог свидетель, мне нужна помощь. А ты для этого лучше всего подходишь, я так думаю.