Сила главного калибра
Шрифт:
– Я сам знаю, что лучше, а что хуже. Нет у тебя переломов, если бы были, ты бы не просто заорал, ты бы свалился от боли.
«Ну и методы», – проворчал про себя Джим.
– Военная методика, – пояснил Либерман, доставая из стеклянного шкафчика патентованные средства.
Надев резиновые перчатки, он выдавил на синяк изрядное количество обезболивающего геля и стал быстро, но осторожно размазывать его. Джим приготовился терпеть, но боли почти не было – Либерман жалел пациента. Вскоре гель начал действовать, прикосновения дока, даже более смелые, стали едва ощутимыми. Из огромной склянки Либерман
– Хорошо, уже начало разогреваться, – заметил Либерман и, достав из шкафчика баллончик с медицинской пеной, щедро залил ею всю обработанную мазью поверхность. Пена тут же высыхала, превращаясь в некое подобие ваты.
Осмотрев свою работу, Либерман остался ею доволен. Снял перчатки, он бросил их в урну и сказал:
– Одевайся, компресс готов, снимешь завтра утром.
– Думаете, к утру все пройдет?
– Я не думаю, солдат, я знаю. Можешь идти.
– Спасибо, док.
3
В жилой комнате Джим застал Тони. Тот лежал на кровати, читая при свете настольного светильника какую-то потрепанную книжку.
– Ну как? – спросил он.
– Надоело все, – бросил в ответ Джим и тяжело опустился на свою койку.
– Что, сорвал задание?
– Нет, задание вроде выполнил, но «не вернулся».
– Что значит «не вернулся»?
– Инструктор сказал – цели ты уничтожил, но с задания не вернулся. Сказал, что такое на войне случается.
– Что-то больно много слов для Инструктора.
– Да это я от себя добавил.
– Что у тебя под курткой?
– Компресс.
– Зачем?
– Шестой выстрел сделал.
– Понятно. – Тони знал, что количество выстрелов ограничивалось магазином громоздких компенсирующих зарядов. – А чего ты так? Забылся, что ли?
– Да. – Джим вздохнул. – Сначала четырех убрал, а потом эти как выскочат, и на меня. Сгоряча шестой раз и пальнул.
– У тебя и лоб обгорел.
– Знаю. А у тебя сколько было?
– У меня – пять. Водички хочешь?
Тони поднялся, открыл холодильник и нацедил Джиму охлажденной витаминизированной воды. Ее здесь добывали, осаживая из воздуха конденсат, оттого она имела какой-то странный привкус. Впрочем, к этому давно привыкли.
Тони подал напарнику стакан, тот взял его левой рукой и выпил воду залпом. Потом посидел с задумчивым видом и вдруг спросил:
– Сколько мы тут?
– Уже шестой месяц пошел.
– И сколько ты еще согласен ждать?
– А что ты предлагаешь – попросить вернуть нас на Ниланд?
– Думаешь, это невозможно?
Тони криво усмехнулся:
– Джим, мы уже так глубоко влезли во всю эту секретную систему, что стоит нам поставить вопрос ребром – от нас просто избавятся.
– Я знаю. – Джим посмотрел пустой стакан на свет.
– А почему тогда спрашиваешь?
– Злюсь на себя, что получил контузию. Мог ведь гранатой подорвать шестого рейдера.
– Наплюй, в следующий раз подорвешь гранатой.
– Надоела мне эта пустыня, я наши ядовитые джунгли вспоминаю как детскую песочницу.
– И даже змей-малиновок?
– Представь себе.
– А мне сегодня ночью девчонки из Антвердена снились.
– Девчонки… – Джим вздохнул. –
Тони кивнул. Иногда ему тоже хотелось податься куда угодно, хоть на планету Лизаро, на передовую – теперь они с Джимом знали, что в этом отдаленном мире при полной поддержке отдела «Р» сопротивлялись противнику регулярные войска адмирала Лесгафта. Они, конечно, были обречены, но, теряя солдат и оставляя позиции, войска набирали ценнейший опыт, который позже использовался для разработки все более совершенных приспособлений и машин, способных противостоять солдатам противника.
С-рейдеры, используемые теперь в качестве мишеней, были одной из ступеней развития оборонных систем нового поколения. Эти ступени следовали одна за другой; разрозненный, обманутый и проданный мир людей сопротивлялся поглощению из последних сил.
Как-то раз Инструктор показал им с Джимом полуминутный ролик, заснятый на Лизаро автоматическим разведчиком. Основную часть времени камера фиксировала сидевших в засаде роботов нового поколения, произведенных техническими подразделениями отдела «Р». Поначалу казалось, что их всего три, но позже, после покадрового изучения записи, Джим и Тони насчитали двенадцать боевых машин.
Засада была выставлена после того, как были засечены две вражеские боевые единицы – усовершенствованные найттачеры, с которыми Джиму и Тони приходилось сталкиваться на Ниланде.
Бой длился всего пару секунд, после первого же выстрела вражеские суперсолдаты с поразительной быстротой определили местоположение противника и расстреляли всех роботов из кинетических пушек. На этом запись обрывалась – последним погиб автоматический разведчик, успевший передать запись на приемную станцию.
– Видите, с кем приходится иметь дело, – сказал тогда Инструктор. – Чтобы сопротивляться такому врагу, вам еще работать и работать.
– Человек не может достичь такой формы, сэр, – заметил тогда Тони.
– Но на Ниланде ты стрелял в них интуитивно…
– Один выстрел сделать можно, но если мишеней больше – шансов никаких.
– Ладно, забудем пока об этом. Если вы хорошо освоите КПТ, это будет хороший вклад в общее дело.
После того ролика у Тони долго не проходило ощущение собственной беспомощности – что он может против такой скорости и мощи?
Первые пару месяцев они с Джимом осваивали только крупнокалиберные винтовки, оружие тяжелое и громоздкое, ведь первоначально была поставлена задача поражать цель с полутора километров. Позже появились КПТ с двумя магазинами. Инструктор намекнул, что новое оружие «срисовано» с кинетических пушек противника, и Тони этому верил, уж больно хитрой системой казалась КПТ. Ее основной патрон со сгораемой гильзой выталкивал восемнадцатимиллиметровую пулю, но к цели она прилетала уже девятимиллиметровой, потеряв основную массу от трения о воздух – начальная скорость пули превышала десять тысяч метров в секунду. Отсюда и страшная отдача, зато, если выстрел был точен, не помогали никакие армированные решетки и графитные волокна. Мишень разносило в клочья.