«Сила молитвы» и другие рассказы
Шрифт:
Другие желающие помолиться и поставить свечи незаметно оттеснили их в сторону. Вика оглядела окружающий народ, своды храма, а потом через плечи людей попыталась рассмотреть, что же происходит там, впереди, и распознать хоть некоторые знакомые слова в молитвах и песнопениях. Было жарко, тесно, плохо видно и ничего не понятно.
– Устали? – прошептала сзади Наталья. – Ладно, выйдите во двор, отдохните немного. Но долго там не гуляйте, надо подольше на службе постоять!
Вика со Светланкой весьма охотно, хотя стараясь и не обнаруживать этого, выбрались из храма. Стали разглядывать людей во дворе, установленные у входа елки, блестевший за воротами пруд и громады
На пороге храма показалась Наталья и призывно замахала рукой:
– Ну, хватит там сидеть, а то к скамеечке примерзнете! Отдохнули немного, и достаточно, идите еще помолитесь у икон, да не ленитесь, просите как следует…
А служба все продолжалась и продолжалась, и казалось, что она не закончится еще по крайней мере суток двое. Наталья, сжалившись, снова отпускала их во двор поглазеть на звездное небо и размять затекшие ноги, а сама стояла у трех икон, как несменяемый часовой на посту особой важности.
Возвращались домой той же дорогой, вдоль пруда, полусонные и уставшие, но крайне довольные собой – выдержали-таки и не ушли до окончания службы.
Еще раз или два ходили они в тот храм просить перед иконами о помощи в получении жилья. А когда произошло чудо, то оно настолько ошеломило и закружило своей сказочной радостью, что Вика совсем забыла и о походах в храм, и о своих просьбах перед иконами, да и вовсе не подумала тогда связать эти события вместе…
Случилось чудо, как ему и полагается, совершенно нежданно. Как-то вечером раздался звонок в дверь, и на пороге появилась Наталья – запыхавшаяся, с ярко-розовыми от волнения щеками и горячечным блеском в глазах.
– Вика! – воскликнула она громким шепотом, – мне сегодня дали ордер на двухкомнатную квартиру! Я уже съездила и посмотрела! Новый дом, в новом районе, и метро не очень далеко. Мы со Светланкой, конечно же, согласились, завтра пойду оформлять. Не хотелось бы тебя напрасно волновать, но не могу сдержаться – есть слухи, что пришел также ордер и на однокомнатную квартиру, и вроде он для тебя… Дай-то Бог, дай-то Бог! Это просто какое-то невероятное счастье, я до сих пор не могу опомниться!
Ночью Вике снилось, как медленно и торжественно открывается высокая двухстворчатая дверь и она входит в залитый невиданным золотисто-белым светом командирский кабинет, а там за массивным письменным столом сидит Андрюшка, ее друг детства, погибший в автокатастрофе. Он приподнимается и, протягивая ей лист бумаги, говорит: «Вот, пришла твоя квартира…» Вика, смеясь от такого приятного известия и от радости, что видит Андрюшу, живого и невредимого, все же недоверчиво качает головой: «Не может быть, не может быть…»
Утром Вику вызвали к командиру части.
– Есть смотровой ордер на однокомнатную квартиру, – сказал командир, приподнимаясь из-за стола и протягивая ей маленький клочок бумаги. – Поезжайте, посмотрите, и, если понравится, приступим к оформлению.
В проеме высокого сводчатого окна за спиной командира ослепительно сияло солнце, заливая своим светом весь кабинет…
После получения этих двух квартир очередь в части окончательно остановилась – на целых десять лет. А когда по прошествии смутного времени военнослужащих стали снова понемногу обеспечивать жильем, то квартиры, как правило, давали уже не в Москве, а в ближнем Подмосковье.
Прошло
Попалась ей однажды в руки книжечка о крестовоздвиженских храмах столицы. Один из них располагался в Алтуфьево. Она с любопытством прочитала, что находится храм в старинной усадьбе, принадлежавшей в свое время разным именитым людям, в том числе московскому дворянскому роду Олтуфьевых, а также крупному нефтепромышленнику и благотворителю Г.М. Лианозову. Что каменная церковь, выстроенная в усадьбе, упоминается уже в середине XVII века. Что храм практически никогда не закрывался, за исключением небольшого перерыва в 1941 году.
Виктория, конечно, и раньше кое-что знала об этом храме. Знала, например, что там начинал свое служение известный московский батюшка отец Дмитрий Смирнов и что слушать его проповеди туда ездила в те годы вся православная Москва.… Как он сам говорил, служение в этом храме для него самого началось с самых настоящих чудес. Советская власть, желавшая, чтобы священник поменьше находился в храме, уезжая пораньше домой, определила его в самый дальний приход, и это оказался приход Крестовоздвиженского храма в Алтуфьево, где в свое время служил его прадед, новомученик и исповедник, отец Василий Смирнов… Кажется, молодой новоназначенный батюшка и сам узнал об этом удивительном «совпадении» уже после назначения, от своей родственницы. «Люди со всей Москвы ездят туда молиться и просить о помощи… И Бог помогает!» – всплыли вдруг в памяти знакомые слова. Да ведь это же… это же Наташа говорила! Об этом храме говорила, ведь мы именно туда ходили молиться и просить о квартирах! Просили – и сразу же получили… Это же было настоящее чудо, великая милость Божия… Как же я тогда этого не поняла?
Словно вспышка сверкнула и все осветила – пазл сложился. Бросив все, Виктория понеслась в Алтуфьево. Несколько остановок на метро, затем быстрым шагом вдоль улицы, и вот уже видны колокольня, купол, красно-белые стены построек, симметрично опрокинутые в недвижную воду обширного пруда. Арка ворот, крыльцо, а сразу при входе в храм – скромный уголок налево… Так же стоят два подсвечника, правда, свечей сейчас поменьше, чем в ту Рождественскую ночь, тогда тут полыхал целый костер. А за подсвечниками на стене – три большие иконы в нарядном общем золотом киоте. Мученик Трифон с соколом на плече, Архистратиг Михаил и икона Божией Матери «Нечаянная Радость»…
Виктория стояла перед иконами, и соленые струйки сбегали по ее щекам на воротник.
– Вы плачете? Что-нибудь случилось у вас, горе? – продребезжал рядом тоненький старческий голос.
Она оглянулась. Маленькая худенькая старушка снимала догоравшие свечи. На голове – «не канонически», чуть ли не в виде чалмы – замысловато накручен белый, в мелкий горошек шарфик со свисающей на плечо бахромой.
– Нет, у меня не горе, у меня радость… – выдохнула Виктория.
– А, ну понятно! Здесь постоянно плачут. Сначала от горя, а потом от радости. Я двадцать лет это наблюдаю. Стоят, слезно молятся – мученику Трифону о помощи во всяких житейских делах, Архистратигу Михаилу – как главному защитнику дома, ну а икона Матери Божией «Нечаянная Радость» сама за себя говорит, Ей обо всем молятся. А потом снова приходят и плачут от радости! Такие уж это иконы – Господь особо отличил их по Своей непостижимой воле… Дивны дела Твои, Господи!