Силиконовый маг
Шрифт:
— Спасибо, — поблагодарила старуха, втыкая спицы как попало в клубок и убирая все это в висевший на поясе мешочек, — спасибо вам, дорогие мои.
Тетке Мин пришлось распрямить спину еще сильнее, чтобы поднять голову и поглядеть Виндроузу в глаза. Затем она, дотронувшись до его искалеченной руки, тихо сказала:
— Ты всегда был примерным мальчиком.
Антриг улыбнулся и вытянул руку, чтобы помочь старой женщине усесться в кресло.
— Нет, — сказал он с сожалением, — но мне только хотелось быть таким. Я так и не поблагодарил тебя за твое заступничество, когда они летом снова приволокли меня в Башню.
— Приволокли, чтобы прозевать тебя снова, — Мин игриво прищелкнула
— Это уж я помню, — улыбнулся Антриг. — Я помню, как ты шарахнула его метлой по спине. Это мне врезалось в память. Я тогда был просто потрясен.
Старуха рассмеялась дробным смешком и глаза ее потеплели. Затем, вздохнув, она вымолвила:
— И всего этого никогда больше не будет.
— Я понимаю тебя, — тихо сказал Антриг, и на его шее покраснели рубцы, оставленные кованым ошейником с печатью. — Но я прошу тебя, убеди их отпустить отсюда Джоанну. Она тут вообще ни при чем.
— Поскольку относительно Джоанны от Регента еще не поступило никаких распоряжений, — сказала Минхирдин, — то я, как Архимаг, думаю, что самый лучший выход, доставить ее туда, откуда она пришла к нам. В тот сарай, где стоит метка Сураклина. У нее есть свой мир, и ей нечего делать в нашем.
Джоанна ощутила сначала прикосновение пальцев Антрига к своей щеке, а потом его горячее:
— Спасибо тебе.
Джоанна заглянула было в лицо Виндроузу, но тот слишком поспешно отвел глаза и уставился на дверь. И выражение его лица неожиданно изменилось. Джоанна посмотрела тоже на дверь и увидела стоявшую там безмолвно Розамунд. По ней было видно, что ей явно не по душе предложение тетки Мин. Джоанна заметила, что женщина держит в руках чашу, сделанную из оплавленного и золото рога.
Тетка Мин тоже увидела Розамунд и удовлетворенно кивнула головой.
— Поставь ее туда, поставь, милая, — кивнула Мин в сторону небольшого столика. Она снова уронила на пол вязание, которое она незаметно успела вытащить из мешочка. Антриг дернулся было, чтобы поднять клубок и спицы, но Архимаг остановила его. — И Роза, я тебя прошу, ты знаешь, что это яд. Так что будь осторожна.
Розамунд, надменная холеная красавица, неодобрительно хмыкнула, поставила сосуд на стол и снова вышла из комнаты. Тетка Мин взяла вязание из рук все-таки поднявшего его Антрига.
— Ты знаешь, — сказала она, — что для тебя ничего нельзя уже сделать. Ведь смертный приговор тебе был вынесен еще давно, и его никто не отменял.
Джоанна вспомнила, как Антриг на днях вспоминал принятые тут казни
— повешение, колесование, четвертование и побитие камнями. Он был вещуном.
— Я знаю это, — прошептал Виндроуз.
— Извини меня, — пролепетала старуха.
Антриг только кивнул и стиснул руку старой женщины, которая отвернулась.
Джоанна, все еще не в силах поверить в услышанное, схватила Антрига за рукав. Ей показалось, что земля начинает уходить у нее из-под ног.
— Я думаю, что тебе пора отправляться в путь, дорогая моя, — рука Минхирдин легла на руку Джоанны. — Эта буря не будет длиться очень долго, имей это в виду.
И тут девушка обо всем догадалась, но Мин словно не заметила этого.
— Ведь даже мы не в состоянии предсказать, с чем гонец пожалует сюда и даже когда именно. Но когда он будет тут, мы уже не сможем не исполнять решения Регента.
Джоанна затрясла головой, словно пытаясь отделаться от наваждения. Она хотела что-то сказать, запротестовать, даже закричать, но не успела, Антриг припал к ее губам. Его сильные руки схватили талию девушки.
— Ну что же, любовь моя, — проговорил Виндроуз.
Все было как-то странно, словно во сне.
Тетка Мин взяла Джоанну за руку и повела ко входу, где уже стояла в ожидании Розамунд. Джоанну повели от Башни, чтобы Антриг, по-видимому, тоже не сумел воспользоваться открывшимся проходом в иной мир и не ускользнул. Уходя, Джоанна в последний раз обернулась и поглядела на дверь, ведущую в Башню. На толстых дубовых досках налип мокрый снег. Это было последнее, что видела девушка.
Она все еще прокручивала в мыслях картину, когда уходила прочь от Башни — они выходят их комнаты, а Антриг с мертвенно-бледным лицом держит в руках ту самую чашу из рога. Мин потянула ее вниз, по лестнице, но Джоанна видела, как Виндроуз одним глотком осушил чашу и поставил ее на стол трясущимися пальцами. Затем он прихрамывая, подошел к своей кровати, лег и отвернулся лицом к стене. И потом закрылась облепленная снегом дверь…
Глава 19
Стоял январь месяц, и ветры со стороны Санта Анны беспрерывно обдували Лос-Анджелес. После суровой зимы Сикерста мягкая американская зима показалась Джоанне просто адским пеклом. Вернувшись, она постоянно ощущала какой-то дискомфорт. А потом, когда она впервые после столь большого перерыва пришла на работу и шагнула в вертящиеся стеклянные двери блока номер шесть, то ее словно передернуло.
Конечно, ведь Антрига больше не было на свете.
Джоанна была слишком молода, чтобы привыкнуть терять близких людей. И теперь она постоянно ощущала внутреннюю пустоту, словно она потеряла не одного Виндроуза, а всю жизнь, и теперь перед нею была неизвестность. До этого она просто не подозревала, что потеря близкого человека может все так перевернуть.
Девушка молча спускалась по узким неудобным ступеням, думая о том, что еще дешево отделалась. Чего ей только не пришлось пережить: и постоянный страх перед Сураклином, и ужас при переходе Пустоты в обратном направлении, только уже без провожатых, и боязнь неизвестности, и сознание того, что Антрига она больше никогда не увидит. Ей хотелось надеяться, что Виндроузу удалось все-таки каким-то образом остаться в живых, но нереальными вещами она была сыта по горло. Но именно этот страх не давал ей размышлять над тем, что ожидало Джоанну по возвращении. В любом случае, вести привычный образ жизни она уже не сможет.
Что же будет теперь?
Когда дули ветры со стороны Санта-Аны, то казалось, будто смог не имеет к Лос-Анджелесу никакого отношения. Вокруг бетонных зданий-монстров сан-серанского комплекса простиралась холмистая местность, и небо было почти безоблачным. Джоанна была легко одета, и поэтому сразу стала поеживаться под холодным ветром. Джоанна вдруг с грустью подумала, что долгое пребывание на трескучих сикерстских морозах нисколько не приучило ее стойко переносить холод. Девушка решительно поправила на ее плече многострадальный кошелек-ридикюль, вдруг осознавая, что он далеко не столь тяжел, как во время ее путешествия. Уже было больше шести часов вечера, и потому все прочие сотрудники сан-серанского комплекса давно разъехались по домам. Джоанна осталась точно также, как она оставалась уже две ночи подряд. Частично это было продиктовано накопившимся объемом работы, так что теперь нужно было изрядно попотеть, чтобы загладить свою вину перед начальством, ведь этим боссам не нравится слишком уж продолжительные отлучки без уважительной причины. К тому же объяснять им все как было только подвергать себя риску быть направленным на психиатрическое обследование. Но главной причиной столь неурочной работы было нежелание возвращаться домой и видеть пустые комнаты, одиночество теперь было особенно болезненным.