Сильная женщина
Шрифт:
Потом пришел следователь, оформил протокол задержания.
Этот говорил немного, только по делу.
– Признаваться будем?
– Нет, я ничего не совершала.
– У Вас будет время подумать в ИВС, Ольга Аркадьевна.
Прибыл конвой, на меня надели наручники и повели к машине, чтобы отвезти в изолятор.
Я попала в западню. Я чувствовала себя, как муха в паутине, которая может только беспомощно барахтаться, все сильнее застревая в смертельной ловушке. Но кто стоит за всем этим? Неужели Власов? И все, что было эти два
Роман.
Я не смог поехать с Ольгой сразу, так как не встретиться с этим человеком было опасно. Тем более пригласил он меня не куда-нибудь, а к себе домой. Это был жест доверия. Типа протянутой для приветствия руки, не принять которую значило навлечь на себя большие неприятности.
Звонок от дяди Паши раздался рано утром, я еще спал.
Из-за трезвонящего телефона проснулся, принял вызов и услышал:
– Рома, сынок, здравствуй!
Ведь знает гнида, что я терпеть не могу, когда он меня так называет, но все равно упорно продолжает это делать. Я сразу вспоминаю своего недоброй памяти папашу.
Сдерживая раздражение ответил:
– Здравствуй, дядь Паш.
– Ты б подъехал ко мне домой часиков в десять. Разговор есть.
И абонент отключился. Этот разговор значил, что отказ не допускается.
Завез Ольгу в полицию, потому что со всей этой кашей нужно было что-то делать.
Подъехал к нужному дому и позвонил, меня пропустили одного. Дом был на вид простой, но знающий человек сразу мог определить, сколько на самом деле стоит эта простота. Хозяина нашел на застекленной террасе. Он был невысокого роста, но кряжистый, глубокие морщины избороздили его лицо, выдубленное за годы отсидок* северными ветрами.
– Проходи, сынок, проходи. Спасибо, уважил старика.
Я сел за столик, на котором дымилось кофе в белоснежных чашках и издавали умопомрачительный аромат свежеиспеченные булочки с корицей.
– Давай, угощайся, - дядя Паша внимательно всматривался мне в лицо, потом решил мне сделать "комплимент", - Как на отца-то ты похож! Словно Сашка, упокой Господи его душу, со мной сидит за одним столом.
Сомнительное удовольствие, когда тебя сравнивают с человеком, которого ты боялся и ненавидел всю жизнь. И похожим на него я быть никогда не хотел.
Мы выпили кофе, я даже съел булочку, которая застряла где-то в горле. Старик все молчал. Время шло, мне нужно было ехать к Ольге, а он словно тянул время.
Наконец ему это самому видно надоело.
– Я хотел тебя попросить, Роман.
Я насторожился, услышать от него слово "попросить" было равносильно чуду.
А он между тем продолжил:
– Ты должен поехать сейчас в "Солнцевский" и сказать следователю, что ни вчера, ни сегодня ты Кондратьеву не видел, о том, чем она вчера занималась, тебе ничего не известно. И это ты будешь говорить до суда. Да и в суде тоже.
У меня вспотели ладони. Дело - дрянь, понял я окончательно.
– Какого суда?
– спросил
– Который признает ее виновной в убийстве одного человечка. Влезла барышня туда, куда лезть было не нужно.
Помолчав, старый хрыч добавил:
– Вижу, ты расстроился, Рома. Не стоит. Девок много, а мешать моим делам не надо. А даже, если тебе именно эта нужна, то ничего страшного с ней не случится, посидит немного, потом по УДО* выйдет. Дождешься, будет краля твоя со всеми потрохами.
Я посмотрел на дядю Пашу, мы несколько секунд поиграли в "гляделки", но не один из нас взгляда так и не отвел.
– А если нет?
Старик недовольно нахмурился и неодобрительно покачал головой:
– А если нет, то и говорить будет не о чем. Вернее не о ком. Её уже задержали, везут в изолятор. Мало ли там неприятностей может случиться?
Если он не блефует, то Ольга на его территории и каждое его слово это не пустая угроза, а твердое обещание, которое он, не задумываясь, приведет в исполнение.
Говорить больше было незачем. Я поднялся.
Дядя Паша спросил напоследок:
– Ты меня понял, Рома?
Я кивнул.
– И хорошо. А теперь, езжай. Отдохнуть мне надо, что-то я устал.
Я дошел до своей машины, достал телефон и стал звонить Степану, которого отправил с Ольгой: Он ответил мгновенно. Голос его звучал растерянно:
– Я Вам звонить хотел. Увезли девушку только что. В наручниках.
– Да ё* вашу мать!
– выругался я.
– Что?
– не понял Степан.
– Не тебе я это, - сказал ему, а потом отключился.
Водитель мялся возле машины, время от времени озадаченно на меня поглядывая.
– Сигареты есть? – спросил я.
Он кивнул и протянул пачку, я достал одну, размял отраву в пальцах, закурил. Ведь обещал сам себе, что больше не закурю. И вот сорвался. Горечь табака разлилась во рту, пока я старался принять верное решение. Понятно, что старый не шутил. У него вообще с чувством юмора беда. Но если я сейчас заявлюсь в отдел и сделаю так, как он сказал, каковы шансы, что разлюбезнейшая Ольга Аркадьевна позволит потом залезть ей в трусы? Мне почему-то казалось, что ноль целых, хрен десятых. С другой стороны, не сделай я так, единственное, что мне останется, это поплакать на ее могилке.
Короче, к такому форс-мажору я был не готов. От слова совсем. И выходило так, что надо было сделать, как велят старшие. Нет, конечно, насчет суда дядя Паша загнул. Посадить Ольгу я ему все равно не дам. Но тут нужен был хороший план. А лезть напролом, явно не стоило.
Плана не было. Чтобы подключить нужных людей потребуется время, а где его взять? Дядя Паша четко сказал, к следователю нужно ехать сейчас, показания давать тоже нужно сейчас, потому что в противном случае завтра для Ольги не наступит. Сфабрикованное дело прекратят в связи со смертью подозреваемой. И все у старого лиса будет хорошо. Только х** ему. Большой и толстый.