Сильнее смерти
Шрифт:
От вокзала на Бэри-стрит машина ехала по узеньким улочкам, где выставляет себя напоказ нищета мира; где изнуренные мужчины, измученные заботами женщины и призраки маленьких детей, беспечно сидящих
Вечером после обеда они сидели в комнате, которую он некогда, очень давно, обставил для ее матери; все так же, как и тридцать лет назад, в ней стояли стулья атласного дерева, и маленькое бюро в стиле XVII века, и старые медные канделябры. Джип спросила:
– Отец, ты не будешь возражать, если я устрою в Милденхэме нечто вроде приюта для бедных детей, которые могли бы пожить там, хорошо питаться, дышать свежим воздухом?
Странно растроганный этой ее первой просьбой после разыгравшейся трагедии, Уинтон сказал:
– Милая моя, а ты достаточно окрепла?
– Вполне. Теперь у меня все в порядке, кроме вот этого.
– Она показала рукою на сердце.
– То, что отдано, человек не может получить обратно. Я тут ничего не могу поделать. Я бы сделала, если бы могла. Все это так ужасно огорчило тебя. Когда я буду глядеть на детишек, ухаживать за ними, мне не придется так много думать; чем больше я буду занята, тем лучше. Мне хотелось бы начать сейчас же.
Уинтон кивнул. Все, что она хочет! Все, что только может помочь ей!
– Розамунда поможет тебе, - пробормотал он.
– Она ведь у нас мастер на такие дела.
– И, посмотрев на нее внимательно, он добавил: - Мужайся, дитя мое, все еще вернется когда-нибудь.
Джип заставила себя улыбнуться и сказала тихо:
– А все-таки без того, что было, я не могла бы жить теперь.
Она обхватила руками колени, глаза ее странно блестели и слабая улыбка словно замерла на губах. И Уинтон подумал: "Любовь! Любовь без меры! Сильнее смерти!"
1917 г.