Силовой вариант ч. 1
Шрифт:
Когда, подхарчившись десантура тронулась дальше, до самой границы — полковник вышел из бетонного укрытия блока, посмотрел на танки, на адского вида Волгу, самодельно в нескольких местах укрепленную бронежилетами. Тяжело вздохнул.
— Бардак у вас тут, лейтенант.
Лейтенант только плечами пожал.
— Извините, тащ полковник. Как можем, существуем.
Полковник посмотрел сначала на лейтенанта, потом на Шило, старшего прапорщика. А глаза такие — честные-честные…
— Ну, вот что — сказал полковник — сюда с инспекторской поездкой генерал армии Дубынин собирается.
— Есть! Разрешите исполнять?
— Валяйте.
Призвав к порядку разложившихся от непосредственной близости капитализма десантников, тронулись дальше. Город был совсем близко — чужой, разросшийся, окруженный контейнерами и машинами самопального базара. Бойцы ОКСВ называли афганские города и кишлаки «муравейники» — очень метко.
— Давай, вправо. Еще раз вправо — командовал Цагоев, как будто был тут и не раз. Пикап медленно тащился по улицам, запруженным машинами, ослами, людьми. Дороги тут были относительно пристойными, душни не было. До того, как капитально прищучили Пакистан — тут даже пятерки не было, понимали — верная смерть.
— Теперь налево. Посигналь.
Пикап остановился около крашеных зеленой краской ворот виллы. Прилично по местным меркам — но точно таких же целая улица, стоят, отгородившись дувалами от остального мира. Обычно хватает…
— Как сигналить?
— Просто посигналь.
Скворцов отбил клаксоном на всю афганскую улицу бессмертный ритм «Спартак-чемпион». Цагоев поморщился.
— Я сказал посигналь, а не похулигань.
Ворота открылись. Скворцов не торопился нажимать на газ.
— Давай. Свои.
Заехали. Двое нафаров с автоматами за спиной — пять и сорок пять, а не семь и шестьдесят два как у афганцев — сноровисто закрыли дверь. Они были не в форме — а в привычной для афганцев одежде.
— Стой здесь. От машины не отходи…
— Есть. Готовность?
— Как обычно.
За спиной — Шило не отходил от пулемета. ДШК — если что эту халупу по кирпичам разберет.
Невысокий человек в чалме и с автоматом Калашникова на груди поверх китайской разгрузки — появился в дверях виллы. Увидев гостя — передвинул автомат за спину.
— Ас саламу алейкум, дорогой — заговорил он — как жена, как дети, как здоровье. Так давно тебя не видел.
— Ва алейкум ас салам, Джафар. Давай, зайдем в дом, что ли. Посидим, о жене, о детях поговорим.
— Пошли, дорогой, пошли. Плов будем кушать, арбуз будем кушать, мне такого барашка привезли, ай, дорогой…
— Пошли, пошли…
Внутри виллы, которая являлась одной из нелегальных точек советского ГРУ, о которых знали лишь люди с особым допуском, собеседники сбросили свои маски. В конце концов, оба они были советскими офицерами и то, что Джафар был всего лишь майором — значения не имело. На этой точке — хозяином был он.
Точка эта — проходила
— Пять и сорок пять? — кивнул Цагоев на оружие.
— Отстал от реальности — пояснил хозяин дома, который зарос бородой, но ухаживал за ней, не так как моджахеды — здесь всем афганцам пять сорок пять раздали. Двадцать тысяч стволов.
— Зачем?
— Первое — с той стороны семь и шестьдесят два идет, пополнять припасы за наш счет они уже не смогут. Второе — чтобы не произошло потом, тот, кто будет здесь властвовать, придет к нам с поклоном — дайте патронов. Политика…
— Дело тонкое. Как сам?
— Норма.
— Что слышно?
Из-под курпачи — хозяин дома достал трофейную карту, которая была изъята у моджахедов. Карта была испещрена пометками.
Следующие полчаса — двое офицеров ГРУ обсуждали положение на месте. Цагоеву — не было никакой нужды что-то перерисовывать, он знал свою память и знал, что по возвращении в Москву, в Балашиху сможет вспомнить все и перебросить обстановку уже на нормальную карту для доклада. Рисовать — последнее дело, бумага может попасть не в те руки. А вот сам Цагоев не в те руки попасть не мог — всегда носил с собой гранату.
Обстановка была скверной — но не такой, как была еще год назад. Просто скверной в смысле беспокоящих действий. Моджахеды власти в городке не имели, власть имел местный племенной совет, в котором коммунист был только один и сидел он всегда — напротив местного муллы, который в восемьдесят четвертом потерял сына на войне против шурави. Племенной совет решения принимал очень осторожно, в городе кого только не было, но в одном он был един — пришлым здесь делать нечего. Поэтому, моджахедам, по привычке приходившим подхарчиться — здесь ловить было нечего.
Бандгрупп в самом городе было две. Одну возглавлял человек по имени Атабай, это было или имя, или кличка — никто не знал. Из непримиримых, раньше воевал за Халеса. Находился на нелегальном положении, в городе у него было немало родственников, а устраивать массовый шмон было чревато. По неофициальной договоренности — в городе он не гадил, обстреливал колонны на дороге. В группе было три неплохих снайпера. Последняя попытка поимки банды, предпринятая меньше месяца назад провалилась.
Вторую банду возглавлял Багаутдин — человек здесь известный, у него отец был купцом до революции, погиб при режиме Амина. Этот — был то по ту сторону границы, то по эту, не гнушался действовать в городе. Местные к нему относились негативно-настороженно. В группе как минимум двадцать человек, ходят под видом беженцев и прочего перекатного люда. Джафар имел план по его поимке, но пока не реализовал.