Симбиоз
Шрифт:
— Боже упаси, — восклицает Лора. Они с Катериной временно притихли за моей спиной, не вмешиваясь в мужской разговор. Но мое предположение почему-то задело брюнетку.
Я отступаю в сторону, ибо неудобно стоять к дамам спиной, тем самым приглашая их в круг общения.
— Все продукты высшего качества и первой свежести, — заявляет Лариса, возмущенно подняв бровки.
Ага, значит, она имеет непосредственное отношение к снабжению продовольствием этого заведения. Или вообще, является хозяйкой этого охотничьего, кхм, домика.
— Возможно, он отравился до прибытия сюда, — пытаюсь неуклюже оправдать свою версию. — Да и вообще, я просто предположил. Мало ли.
— Так! — вмешивается, прервав мои оправдания, Катерина. — У нас здесь что, вечер, посвященный обсуждению здоровья губернатора?
— Очаровательная Катерина
Пообещав встретиться с нами на поляне, полковник с пожарным удаляются.
— О какой поляне он говорил? — переводит взгляд то на меня, то на Лору Катерина.
— Так вы еще не были во внутреннем дворе? — удивленно восклицает Лора. — Так пойдемте же.
Жестом хозяйки она приглашает нас следовать за собой и направляется к большим стеклянным дверям в противоположной стене. Дверной проем настолько огромен, что в него свободно мог бы въехать приличный грузовик. Вместе с нами к этому выходу уже двигались большинство собравшихся.
Размеры так называемой поляны поражают воображение. Нам открывается ярко освещенное идеально ровное поле, покрытое аккуратно подстриженной зеленой травой, изрезанное тропинками из тротуарной плитки и запятнанное многочисленными островками из той же плитки, на которых под различной формы навесами установлены тоже различных форм и дизайнов столы, кресла, шезлонги, скамейки. По краям площадок и вдоль тропинок расположены фонари причудливых форм, наверняка работы того же дизайнера, что и чудо-звери, изрыгающие фонтаны у парадного крыльца. Здесь тоже есть четыре небольших фонтана. Но они без всяких причуд — просто классические пирамиды водяных струй в центре небольших бассейнов. А вот в противоположном конце поля — язык не поворачивается назвать поляной — сияет голубыми бликами большой плавательный бассейн. Однако либо вечер прохладен, либо выпито недостаточно, но ни в бассейне, ни поблизости от него никого нет. Да, собственно, принимая во внимания те обезображенные сытой и беззаботной жизнью формы тел основной массы собравшихся здесь персон, видеть их в купальных прикидах нет никакого желания.
Народ растекается ручейками по тропинкам к столикам, на которых уже выставлены различные напитки и подносы с закусками. То тут, то там застыли неподвижными столбиками официанты с перекинутыми через локоть белоснежными полотенцами, готовые по первому зову сорваться с места.
— Здорово! — восхищается Катерина, обводя взглядом все это великолепие. — Ой, какая приятная травка! Так и хочется скинуть туфли и босиком.
— И что тебя сдерживает, подруга? — Лора, подавая пример, приподнимает одну ногу, снимает с нее туфельку. Затем, уперев запятником в пальцы босой ноги, сдирает вторую. На лице женщины отображается то наслаждение, которое испытывают ее ноги, освободившись от высоких каблуков. Катерина, радостно пискнув, тут же следует ее примеру, и пока она с блаженным видом топчет траву, Лора дает какие-то указания служащему, оказавшемуся поблизости. Как только он удаляется, обращается к нам эдаким командирским тоном: — За мной!
Мы шагаем напрямик, игнорируя тропинки, обходим только фонтаны и беседки со столами. Нас обгоняет электромобиль, типа тех, на которых принято ездить по полю для гольфа, только с небольшим кузовком. Он останавливается под раскидистым дубом, единственным деревом на всей так называемой поляне. Двое служащих выгружают шезлонги, прямо на траву выбрасываются какие-то подушки, из отдельных долек собирают на траве большой пластиковый круг, в центр которого втыкают такой же большой раскладной зонт. Интересно, зачем ночью солнцезащитный зонт? Хотя догадываюсь, вероятно, для того, чтобы с ветвей дуба на головы не опорожнилась какая-нить птичка. Подъезжает еще один кар. Извлеченная из него круглая скатерть застилает пластиковую полянку. На скатерть тут же выставляются блюда со снедью и графины и кувшины с напитками. Все делается так оперативно, будто персонал оттачивал накрытие подобных полян годами, причем на время и даже ночью по тревоге. Когда мы подошли, под дубом уже не было ни одной души из персонала. Лора тут же плюхнулась на одну из подушек, подложила под локоть другую и полулежа царственным жестом пригласила нас занимать понравившиеся места. Катерина сгребла сразу три подушки и некоторое время пыталась разместиться сразу на всех. В конце концов, поняла, что не может растянуться более чем на две, отпихнула третью в сторону.
Я уселся в шезлонг, но как-то неудобно было сидеть так высоко над столом и расположившимися рядом женщинами. Пришлось сползти на одну из подушек.
От вида столь разнообразного и аппетитно выглядевшего стола рот наполняется слюной и желудок начинает тихонечко бурчать в сладостном предчувствии. Решив не заморачиваться этикетом, подвигаю поближе блюдо с какой-то румяно зажаренной птахой и с сочным хрустом отламываю от тушки булдыжку.
— Ой, и мне, и мне тоже, — громко шепчет Катерина, заворожено глядя на румяную булдыжку голодным взглядом. — Ой, нет, мне лучше крылышко! Ой, не надо, наверное, я же вся заляпаюсь…
Замечаю, что с булдыжки, которая застыла вместе с моей рукой, пока я пытаюсь разобраться в конечном желании Катерины, капают на скатерть жирные капли.
Лора достает из одной из корзин большое белоснежное полотенце и небрежно кидает его моей спутнице.
— Ой, Лорик, спасибо! — благодарит та и, повернувшись ко мне: — Ну давай же мне крылышко!
— Чревоугодие — грех, — сообщаю, безжалостно отламывая крыло вместе с половиной грудки.
Некоторое время мы с Катериной, старательно работая челюстями, дегустируем все, до чего можем дотянуться не вставая с подушек. Лора с явным удовольствием наблюдает за нами, не спеша пощипывая крупный виноград.
Взяв с очередного блюда какой-то маленький зажаренный окорочок, напоминающий лягушачью лапку, смачно перекусываю его пополам, смакуя вытекший из раздробленной косточки нежный сок. Отяжелевшее от принятой пищи тело требует более комфортного положения, и я, придвинув еще одну подушку, тоже принимаю полулежачее положение. Прямо как древние римляне, блин, во время своих пиров. Надеюсь, оргии не предвидится. Кстати, а чем занимаются остальные? Оглядываюсь вокруг.
Веселье идет полным ходом. Подобных нашей "полян" больше нет, но практически под каждым навесом собралась довольно большая компания. То там, то здесь слышатся смех и громкие голоса, произносящие тосты. Ощущаю на себе чей-то уже знакомый взгляд. Резко поворачиваю голову влево. Ага, Юлия Федоровна Никитина так же резко отводит взгляд в сторону, резко краснея. А где же ее шеф? Терема Яковлевича нахожу совершенно в другой стороне. Он пирует в компании Скобина, Шуванова, их супруг и еще нескольких столь же солидных особ, включая и ту худющую блондинку, которая набросилась на пару Шувановых, когда мы в самом начале вечера спустились из номеров в зал. Она сидит рядом с Бельцем, что-то вещая ему на ухо, одновременно подкладывая в его тарелку нечто из большого блюда. Вероятно, это его жена. Какой поразительный контраст с секретаршей. Вспоминаю монументальную Зинаиду, и мои плечи невольно передергиваются.
— Олег, вам прохладно? — интересуется Лора, заметив движение моих плеч.
— Вот только не надо предлагать согреть, — шутя предупреждает Катерина, пока я, дожевывая то, что напоминало лягушачью лапку, соображаю, как объяснить ситуацию.
— Ништяк поляна! — вдруг слышу из-за спины чей-то пьяный голос и понимаю, что уже некоторое время сзади раздается приближающийся гомон, не вяжущийся с окружающей обстановкой.
— Уверен, господин не будет против, если мы поможем ему развлечь дам.
Хохоча, на разложенные вокруг подушки начинают падать пьяные субъекты. Узнаю ту компанию, которую заметил перед тем, как меня пригласили к губернатору. Холеный юнец, чем-то похожий внешностью на одну из наших низкорослых поп-звезд, подтолкнул ногой поближе к столу подушку, бросил на нее вторую и подпрыгнул, намереваясь приземлиться задом на мягкое ложе. Однако слишком уж близко ко мне он устроил свое сидение, чтобы я мог удержаться от соблазна. Первой мыслью было подставить ему вместо подушек бутылочку вина… Но присутствие женщин, да и остальной приличной публики, удержало меня от этого шага, и парень избежал приземления на стеклянную клизму. Он приземлился просто на землю, смягченную лишь газонной травой, ибо подушки я все же сдвинул в сторону, как бы ненароком зацепив ногой. В следующую секунду я уже жалел о своем опрометчивом шаге. Ну откуда мне было знать, что удар задницей о землю может лишить человека сознания… Трое приятелей незадачливого прыгуна в растерянности молчали, не зная, как реагировать на произошедшее.