Симфония-333
Шрифт:
– Да ты точно извращенец!
– Остынь, правильная моя, и постарайся подумать логически.
– Да не хочу я даже думать на эту тему.
– Вот в этом и заключается весь фокус. Это работа программы «МОРАЛ». Мы только рождаемся на свет, а эта программа уже работает вовсю в наших головах. Структура этой программы формируется веками и тысячелетиями. И откладываясь в файлах бесконечности нашего ДНК, передается по наследству. От отца к сыну, от матери к дочери. В течение жизни в этой программе регулярно происходят обновления, дополнения, уточнения, изменения, но только никогда не происходит ее полного отключения. Это программа-контролер, это программа-цензор, это программа-диктатор. Ребенок тянет что-то в рот, «нельзя!» – кричат родители. Мальчик в детском садике заглядывает воспитательнице под юбку, «нельзя!» – ругает она его. Взрослеющая девочка бегает перед гостями в одних трусиках,
Возникает вопрос: неужели все так просто – позволил себе думать о чем угодно и сразу стал гением?! Но, на самом деле, программа «МОРАЛ» имеет колоссальную гипнотическую силу и тоталитарную власть над человеком. Понять легко… отключить почти невозможно. Попробуй сейчас после всего, что я тебе сказал, снова представить, как ты писаешь у меня на глазах в мой бокал.
Влада заметно напряглась и через полминуты констатировала факт:
– Я это сделала, но не чувствую, что стала гениальной.
– Понимаешь, дело в чем, разрешив себе мысленно мочиться в чьем-то присутствии, это вовсе не значит стать гением. Программа «МОРАЛ» имеет миллион позиций на тему: «нельзя», «запрещено», «нехорошо», «плохо», «это извращение», «это кощунство», «это неприлично», «это не принято», «это…», продолжи сама и ты поймешь, что целой жизни не хватит разрешать себе по отдельности думать про это, потом про это, потом про это и так далее…
Отключить красную кнопку, значит, понять, что та страна, которая внутри тебя, это не ты!!! Ты – только маленький промежуток, маленькая прослойка между бесконечностью внешней и бесконечностью внутренней. Твое предназначение – быть связующим звеном между этими мирами. Ты обязана подчиняться законам внешнего мира и принимать как должное правила игры, установленные обществом, но ты точно также обязана понять и принять все «хотюнчики», которые живут в твоем внутреннем мире, и дать им полную свободу внутри своей страны. В один момент сделать это не удастся, но, самое главное, увидеть эту красную кнопку, понять ее устройство, а остальное дело времени…
Хотя, может быть, я ошибаюсь, когда говорю, что любой человек может стать гением. То, что мне удалось, это не значит, что справиться с тоталитарной программой может каждый.
– Да, – задумчиво отозвалась Влада, – теоретически я понимаю то, что ты имеешь в виду, но… я ТАК! всю свою жизнь, ненавидела извращенцев, что, кажется, пропиталась этой ненавистью вся насквозь до самого бесконечного дна всех моих внутренних миров и мирочков. Вряд ли мне когда-нибудь удастся отключить красную кнопку.
– Да и не переживай из-за этого. Даже если все люди на свете станут гениальными, кто-то среди них все равно окажется «в дураках».
– А как тебе это удалось сделать, как ты вообще смог додуматься до всего этого, прежде чем стал гением?
– Не стану преувеличивать свои заслуги – мне помогли. Сначала мне отключили красную кнопку под гипнозом, а потом, уже позже, намекнули, как это сделать самому.
– Давай выпьем.
– Давай.
Они очень долго сидели в молчании. Влада переваривала услышанное, а Дан думал о том, что эти десять минут, когда он валялся в отключке у Влады на кровати, стали для него чем-то вроде путешествия в зазеркалье. «Провалился в бездну гадкий утенок, а выскочил оттуда добрый молодец! Гор действительно существует, но это не человек. Это какая-то энергетическая воронка, которая иногда засасывает отдельных „Королей“ в свое параллельное пространство и „втирает им политику партии“. Я всего десять минут был у него в гостях, а столько узнал! Трудно представить, сколько информационных программ может закачать в мозг человека Гор во время ночного сна. Вот тебе ниточки и струнки, о которых он мне намекал: какой-то энергетический узел, математическая точка перелетает по ночам из одной головы в другую, программируя людей на определенные мысли и поступки. В связи с этим возникает вопрос: все, что я сейчас говорю, это моя личная воля или я очередной сомнамбула в гипнотической паутине Гора?»
– Дан, я сейчас думала о том, что ты сказал про любовь. А ты когда-нибудь любил так?
– Как? – не успел еще переключиться со своих мыслей на ее вопрос Дан.
– Ну, так, чтобы тебя унижали, вытирали об тебя ноги, а ты при этом не обижался и желал добра.
– Я нет, но я был свидетелем, как вытирали ноги о мою мать. К сожалению, я тогда был очень маленьким, чтобы ударить этого козла по щеке, потом поддых, потом по шее и так далее.
– А как ты узнал о том, что меня изнасиловали?
Дан пожал плечами:
– Чувство-знание.
– То есть, ты теперь даже мысли умеешь читать?
– Не те мысли, что выражаются словами, а те, что выражаются чувствами и образами.
– И о чем я сейчас думаю и что чувствую?
– Мы оба сейчас чувствуем то, что эту ночь проведем в одной постели. Но, понимая, что нельзя вот так просто встать и сказать друг другу: «Ну чё, пошли трахаться!», мы вынуждены выполнять определенный ритуал, подготавливающий самца и самку к спариванию.
Влада очень искренне смеялась минуты две, потом, слегка покусывая губы, сказала:
– Давай выпьем.
– Давай.
Они выпили. Дан понимал, что касаемо лично его, помимо ритуала, существует еще одна преграда: глюк это был или не глюк, но в его жизни любимые девушки подряд дважды превращались в монстров во время секса и после секса. Сейчас, думая о том, что ему рано или поздно все равно придется заняться с Владой сексом, в голове опять начинала появляться вибрация, перерастающая в судороги. Он видел перед собой красивую девушку и в то же время видел кровавое бесформенное месиво с красными глазами: «б-р-р-р», – передернул плечами Дан.
– Чё, вино кислое? – спросила Влада.
– Да нет, вино хорошее, даже классное!
– А хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь?
– Попробуй.
– Ты не можешь избавиться от мысли, что я проститутка, и что спать со мной этой ночью ты будешь за деньги. Это неприятно задевает твою романтическую утонченную натуру.
– В каком месте ты увидела во мне романтическую натуру?
– Да во всех местах, ты просто изображаешь из себя не того, кто ты есть на самом деле…
– А ты… ты разве не играешь в данный момент роль, не свойственную твоей истинной природе?
– Все мы играем в этой жизни какие-то роли. Самое главное, не зацикливаться на них и уметь отличать истинное лицо от маски.
– Значит, мое истинное лицо романтическое и утонченное?
– Да.
– Ладно. А тебе не кажется, что все люди на земле рождаются романтическими, слабыми и утонченными. Они рождаются с открытой душой и горячим сердцем, но потом, в процессе продвижения сквозь колючие кустарники человеческих взаимоотношений, их души покрываются защитными слоями. В конечном итоге, к двадцати годам человек уже несет на своей душе тяжеленный и толстенный панцирь, имеющий сверху длинные и острые рога, а снизу мощные и твердые копыта, которыми он начинает пинать и бодать тех, кто еще не успел нарастить подобные рыцарские доспехи.