Симфония тьмы
Шрифт:
За сутки до своего вылета в Париж он позвонил Соловьеву. И они встретились по предложению Соловьева снова в его автомобиле. И снова были смешные маски и вся современная техника, чтобы исключить возможность услышать их разговор.
– У меня была встреча, – сообщил Дронго.
– Мы знаем, – подтвердил представитель МОССАДа.
– Неужели вы за мной следили?! – удивился Дронго. – Я ведь проверял. Там никого не было.
– Конечно, нет, – успокоил его Соловьев, – это было бы слишком непрофессионально. Любое наблюдение можно вычислить и заметить. Нет, у нас свои источники. Вам уже сделали предложение?
– Как девице
– И о чем вас попросили?
– Нейтрализовать Ястреба. Это профессиональный убийца Альфред Шварцман. Я с ним уже сталкивался восемь лет назад. Тогда ему поручили помешать мне добраться до Вашингтона.
– Ясно, – Соловьев был явно разочарован, – и все?
– Практически да. Только нейтрализовать Ястреба. Ему почему-то в этот раз поручили убрать Джорджа Осинского. – Последние два слова он намеренно произнес приглушенно, неразборчиво, чтобы выяснить реакцию агента МОССАДа.
– Кого? – переспросил Соловьев. И по этому быстрому вопросу, по реакции своего собеседника, не сумевшего сдержаться, несмотря на весь свой опыт, Дронго понял, что именно более всего волновало МОССАД. Имя человека, против которого должен быть направлен основной удар.
– Джордж Осинский, – повторил на этот раз громко и четко Дронго, – это американский пианист и композитор. Он сейчас гастролирует в Европе.
– Осинский, – задумчиво повторил Соловьев, – значит, Осинский.
– Вы уже знаете теперь, зачем я им понадобился, – продолжал Дронго, – может, мне вообще не стоит лететь в Париж?
– Как это не стоит? – не понял Соловьев. – Вы хотите сказать, что можете отказаться от их предложения?
– И от вашего тоже.
Соловьев подозрительно взглянул на него. Потом медленно спросил:
– Вы специально сказали в первый раз его фамилию неразборчиво?
Он был настоящим профессионалом.
– А вы как думаете?
– Один – один, – махнул рукой Соловьев. – Вы меня здорово поймали. Никогда не думал, что так легко попадусь на примитивную уловку. Конечно, нам было очень важно знать, что именно они от вас попросят. Но еще более важно, чтобы вы полетели в Париж и приняли участие в охране Джорджа Осинского. Очень важно.
– Тогда я полечу, – спокойно ответил Дронго. – Кстати, я очень люблю этот город и с удовольствием побываю там еще раз.
На следующий день он вылетел в Париж. В аэропорту он обменял небольшую сумму денег, с удивлением узнав, что американский доллар успел довольно сильно упасть после его последнего визита в Западную Европу. И теперь за один доллар давали гораздо меньше пяти франков.
Он помнил, что должен остановиться в отеле «Наполеон», расположенном на авеню Фридленд, рядом с Триумфальной аркой. Сев в такси, он назвал адрес и вскоре уже был рядом с отелем. Забрав свой небольшой чемоданчик, вошел в здание.
– Мне должен быть заказан номер, – сказал Дронго, называя имя, под которым он теперь будет жить в этом отеле.
– Да, мистер, – сказала молодая девушка, проверив по компьютеру. – Вам заказан и оплачен номер «Юниор сюит». Вы хотите пройти прямо сейчас?
– Да, конечно, – подтвердил Дронго. «Почему „Юниор сюит“? – подумал он, чуть улыбнувшись. – Или у Фонда нет денег на полный сюит? И вообще зачем сюит? Вполне хватило бы одноместного номера».
Только поднявшись наверх, в номер, он понял, в чем было дело. Его сюит был за двумя номерами – сто пятым и сто шестым. Большие коридоры,
Номер ему понравился. Это был номер, выдержанный в строгом, типично французском стиле девятнадцатого века. Мебель, стилизованная под старину, большие кровати, красивый диван в гостиной с загнутыми подлокотниками в виде старинных свитков, кресла, светильники. И обязательно телевизор с полсотней программ от Си-эн-эн, ставший визитной карточкой солидных отелей.
Приняв душ и переодевшись, он попросил принести обед прямо в номер. Через десять минут предупредительный официант выполнил заказ. Расписавшись за обед и добавив к счету чаевые, Дронго вышел на балкон. И хотя было довольно холодно – зима в этом году в Париже вообще оказалась на редкость неприятной и слякотной, – тем не менее сам вид Триумфальной арки и раскинувшейся панорамы заставлял забыть и о ненастной погоде, и о сложном задании, из-за которого он прилетел в Париж.
Вернувшись в номер, он снова позвонил. На этот раз портье.
– Мне нужны билеты в Гранд-опера. Там сегодня вечером должна быть новая опера Джорджа Осинского. Запишите. Да, Осинского. Один билет.
– Боюсь, мсье, что это невозможно, – предупредительно сказал портье, – билетов на сегодня мы можем не достать.
– Может, вам уже оставили для меня билет? Я заказывал его несколько дней назад, – сказал Дронго, – и просил прислать его вам.
Через минуту к нему в номер позвонили.
– Да, мсье, – любезно сообщил портье, – ваш билет привезли сегодня утром. Сейчас его вам принесут.
– Спасибо. – Он положил трубу. Пока все шло по плану.
Через минуту ему принесли билет. Кто-то позаботился, чтобы он посмотрел сегодняшний спектакль, сидя в ложе. Только после этого он стал наконец обедать. Сидя за столиком, он вспоминал все, что ему было известно о Ястребе.
Альфред Шварцман. Ему сейчас уже должно быть сорок семь лет. Наверное, он изменился. Восемь лет назад был совсем другой – гибкий, стремительный, ловкий. Он родился в Бремене, в сорок девятом году. Уже в шестнадцать лет был осужден бременским судом за грабеж. Получил три года, но как малолетний довольно скоро был выпущен на свободу. И в шестьдесят девятом году, уже в Гамбурге, получил за покушение на убийство пять лет. В этот раз ему пришлось отсидеть три года. Но урок не пошел впрок, и уже в семьдесят шестом он получает еще восемь лет за убийство.
Лишь выйдя на свободу в восемьдесят втором, отсидев шесть лет из восьми, он переквалифицируется в профессионального убийцу и более никогда не попадает под юрисдикцию федеральных органов Германии. Но зато вырабатывает свой «характерный почерк» и совершает убийства в Германии, Италии, Ирландии, Франции, в Латинской Америке. По непроверенным данным, в середине восьмидесятых у него появляется жена, проживающая в Швейцарии, которая и рожает ему сначала сына, а затем двух девочек-близнецов. Именно ему в конце восемьдесят восьмого поручают убийство Дронго. И именно Дронго останавливает его кровавый путь в Бразилии, где Ястреба арестовали. Тогда французское правительство потребовало выдачи Шварцмана за убийства, совершенные в Марселе и Гренобле.