Символ «мертвая голова»
Шрифт:
При таких условиях появляются первые костехранилища, в частности, в греческих монастырских комплексах Афон и Метеоры: «По афонской традиции, представившегося монаха заворачивают с головой в мантию и предают земле без гроба в день смерти. Через три года могилу раскапывают и снова зарывают, если тело не истлело полностью. В другом случае омытые кости переносят в костницу. Череп с надписью имени и даты смерти монаха ставят на специальную полку»{160}.
Афонский схимонах Селевкий поясняет, что если тело усопшего не истлело за три года пребывания в земле, то, по вере афонцев, он был не вполне праведной жизни. Тогда могилу вновь зарывают и особенно горячо молятся за брата, посмертная жизнь которого слагается с таким трудом{161}.
Согласно святогорским преданиям, белый цвет костей усопшего монаха, останки которого после трех лет пребывания в земле выкапываются и омываются вином, свидетельствует о спасении его души и пребывании с Господом. Медово-восковой цвет бывает у черепов подвижников, стяжавших у Господа после духовных подвигов особую милость{162}. Швы на черепе также рассматривались как положительное свидетельство о загробной участи монаха, в том случае если они напоминали кресты или другие религиозные символы.
Архиепископ греческого острова Самос Иосиф Георгиринис уточняет, что извлеченный из могилы череп умывается вином и помещается в притворе именно той часовни, где был отпет покойный. Маркировка костей позволяет сохранить информацию о брате монастыря, который в будущем может быть канонизирован как святой. Традиция росписи черепов, по-видимому, стала устоявшейся в семнадцатом веке, когда она была впервые упомянута в публикациях на Западе{163}.
Вот как описывает посещение Афона русский писатель Борис Зайцев, побывавший на Святой Горе в 20-е годы XX века: «Гробница Андреевского скита — довольно большая комната нижнего этажа, светлая и пустынная. Шкаф, в нем пять человеческих черепов. На каждом указано имя, число, год. Это игумены. Затем, на полках другие черепа (около семисот) рядовых монахов, тоже с пометами. И, наконец, самое, показалось мне, грозное: правильными штабелями, как погонные сажени валежника, сложены у стены, чуть не до потолка, мелкие кости (рук и ног). Сделано все это тщательно, с той глубокой серьезностью, какая присуща культу смерти… На стене висит соответственное произведение: “Помни всякий брат, Что мы были, как вы, И вы будете, как мы”»{164}.
Погребальный обряд Святой Горы описал киевским паломником Василием Григоровичем-Барским: «…кематр, си есть гробница, в ней же погребаются иноцы. Ту суть неко-лико келий, и обитающие в них иноцы, и храм немал; долу мраморы помещен доброзрачно, а под спудом его место праздное, велико, идеже кости самие, от телес оставшиеся, и главы иноческий сохраняют…по триех или четырех летах, иземши их кости, по закону Святогорскому, и омывши главу вином, и поминание о нем сотвори, приносят и полагают в предреченную гробницу, под основание церковное…»{165}. Отметим, что подобная традиция погребений продолжается на Святой Горе и сегодня.
Однако самой древней сохранившейся коллекцией останков христиан обладает монастырь Св. Екатерины на горе Синай, в Егинте, основанный в 530 году. Через определенное время на местном кладбище происходит эксгумация останков умерших братьев. Кости извлекаются из земли, очищаются и помещаются в склеп, который используется монахами в качестве места для размышления о скоротечности человеческой жизни. В монастырском оссуарии, расположенном на нижнем ярусе церкви Успения Пресвятой Богородицы, содержатся кости примерно трех тысяч умерших в обители монахов и мирян. Основная часть останков разделена на две большие груды из черепов (у северной стены склепа) и костей (в центральной части). В отдельных нишах оссуария хранятся кости синайских архиепископов. Мощи преподобного Стефана, знаменитого православного отшельника, прославившегося духовными подвигами в шестом веке, облачены в монашескую мантию и покоятся в стеклянном киоте{166}.
Вильгельм Белдензеле, посетивший синайскую обитель святой Екатерины, свидетельствует: «В этом монастыре на возвышении по правую руку от главного алтаря стоит небольшой и невысокий ковчег из белого мрамора, в котором заключены лежащие в беспорядки и перенесенные сюда с вершины горы Синай кости и голова (череп. — Авт.) блаженной девы и мученицы Екатерины. Прелаты этого самого монастыря с подобающей торжественностью, молитвами и благоговением открывают этот ковчежец или сосуд перед пилигримами и показывают лежащие в нем святые реликвии. Старший чин с помощью специального серебряного инструмента с силой трет кости и раздает появляющуюся — о чудо Господне — из костей жидкость желающим, однако в малых количествах, ибо жидкость эта выступает из костей наподобие пота, а не сочится постоянно. Эта жидкость обладает особым ароматом и она считается Божьим даром, ниспосланным благодаря святой Екатерине, и она отличается от бальзама, от масла и любой другой жидкости, ибо — а это достоверно известно — трансцендентной природой обладает»{167}.
Способ погребения, бытовавший у палестинских монахов, описан на примере лавры Святого Саввы Освященного: «Против часовни гроба св. Саввы, к северу от нее, находится великая пещера — общая братская усыпальница; высечена она в скале под землею, и вход в нее прикрыт большою плитою. Пещера эта тройная: в одной устроен придел во имя святого Николая, в другой — также придел в честь пострадавших в Лавре авв, а третья служит общей усыпальницею. Когда кто-либо из братии умирает, то его тело вносят в усыпальницу и кладут на каменное ложе, где и оставляют лежать до следующего покойника, тогда спускаются опять в усыпальницу и если первый покойник уже совсем разложился, то обмывают его кости, служат над ним панихиду и ссыпают их в особую тут же пещеру-усыпальницу, а череп кладут отдельно на каменную полку»{168}.
Здесь покоятся и останки братьев, погибших насильственной смертью, что связано с трагичным историческим прошлым обители, когда персы регулярно нападали на монастырь и убивали всех его насельников. Однако монахи никогда не прятались и не покидали лавру.
Костехранилища сохранены и в других древних православных обителях Палестины, в частности в монастыре Св. Георгия Хозевита.
Отметим, что хранилище черепов имеется и в Киево-Печерской лавре. Между прочим, этот факт послужил одним из пунктов обвинения во время показательного судебного процесса, проводившегося в 30-е годы кумачовыми «борцами против религии». Большевики обвиняли монахов в том, что они убивали и грабили богомольцев в подземных лабиринтах, приводя в качестве «доказательства» черепа, сложенные в нишах.
Из черепов иноков выделяется особая жидкость, в объяснении происхождения которой современная наука оказывается бессильной. Эти черепа покоятся в стеклянных и серебряных сосудах и установлены в одной из подземных церквей. Время от времени они начинают мироточить особой благоуханной маслянистой жидкостью, которая используется для помазания верующих. «Возраст» отдельных образцов приближается к тысяче лет{169}.
Во времена антирелигиозных гонений советской власти монастырь был превращен в музей-заповедник и мироточение черепов прекратилось. Однако в 1988 году, когда в честь тысячелетия крещения Киевской Руси часть музея вновь была передана Православной церкви, несколько черепов «ожили». В этот раз атеисты не могли обвинить «священников в обмане верующих», потому что факт мироточения был зафиксирован научными сотрудниками музея-заповедника. Состав жидкости был исследован в биохимической лаборатории Киевского мединститута. Экспертная комиссия во главе с профессором Юрием Хмелевским пришла к выводу, что она имела дело с выделениями, присущими живому организму. По словам ученого, в исследованном образце были обнаружены высокоочищенные масла примесей белков, которые имеют органическое происхождение. Синтезировать подобные соединения, даже при использовании современных технологий, практически невозможно{170}.
В 1987—1989 гг., во время археологических исследований в Антониевых пещерах Черниговского Болдиногорского Богородичного монастыря, с XVII столетия известного под названием Ильинский или Троицкий Ильинский, был зафиксирован древний и редко встречающийся на территории Древней Руси христианский погребальный обряд, суть которого заключалась в эксгумации (повторном вскрытии) останков погребенного с последующим перемещением их на постоянное хранение в специальное помещение — костницу. До настоящего времени на территории монастыря обнаружено и исследовано три подобных памятника{171}.