Ты оденешь меня в серебро,И когда я умру,Выйдет месяц – небесный Пьеро,Встанет красный паяц на юру.Мертвый месяц беспомощно нем,Никому ничего не открыл.Только спросит подругу – зачемЯ когда-то ее полюбил?В этот яростный сон наявуОпрокинусь я мертвым лицом.И паяц испугает сову,Загремев под горой бубенцом…Знаю – сморщенный лик его старИ бесстыден в земной наготе.Но зловещий восходит угар —К небесам, к высоте, к чистоте.
14 мая 1904
Незнакомка
По вечерам над ресторанамиГорячий воздух дик и глух,И правит окриками пьянымиВесенний и тлетворный дух.Вдали, над пылью переулочной,Над скукой загородных дач,Чуть золотится крендель булочной,И раздается детский плач.И каждый вечер, за шлагбаумами,Заламывая котелки,Среди
канав гуляют с дамамиИспытанные остряки.Над озером скрипят уключины,И раздается женский визг,А в небе, ко всему приученный,Бессмысленно кривится диск.И каждый вечер друг единственныйВ моем стакане отражёнИ влагой терпкой и таинственной,Как я, смирён и оглушён.А рядом у соседних столиковЛакеи сонные торчат,И пьяницы с глазами кроликов«In vino veritas!» [9] кричат.И каждый вечер, в час назначенный(Иль это только снится мне?),Девичий стан, шелками схваченный,В туманном движется окне.И медленно, пройдя меж пьяными,Всегда без спутников, одна,Дыша духами и туманами,Она садится у окна.И веют древними поверьямиЕе упругие шелка,И шляпа с траурными перьями,И в кольцах узкая рука.И странной близостью закованный,Смотрю за темную вуаль,И вижу берег очарованныйИ очарованную даль.Глухие тайны мне поручены,Мне чье-то солнце вручено,И все души моей излучиныПронзило терпкое вино.И перья страуса склоненныеВ моем качаются мозгу,И очи синие бездонныеЦветут на дальнем берегу.В моей душе лежит сокровище,И ключ поручен только мне!Ты право, пьяное чудовище!Я знаю: истина в вине.
9
Истина в вине! (лат.).
1906
Друзьям
Молчите, проклятые струны!
А. Майков
Друг другу мы тайно враждебны,Завистливы, глухи, чужды,А как бы и жить и работать,Не зная извечной вражды!Что делать! Ведь каждый старалсяСвой собственный дом отравить,Все стены пропитаны ядом,И негде главу приклонить!Что делать! Изверившись в счастье,От смеху мы сходим с умаИ, пьяные, с улицы смотрим,Как рушатся наши дома!Предатели в жизни и дружбе,Пустых расточители слов,Что делать! Мы путь расчищаемДля наших далеких сынов!Когда под забором в крапивеНесчастные кости сгниют,Какой-нибудь поздний историкНапишет внушительный труд…Вот только замучит, проклятый,Ни в чем не повинных ребятГодами рожденья и смертиИ ворохом скверных цитат…Печальная доля – так сложно,Так трудно и празднично жить,И стать достояньем доцента,И критиков новых плодить…Зарыться бы в свежем бурьяне,Забыться бы сном навсегда!Молчите, проклятые книги!Я вас не писал никогда!
24 июля 1908
Художник
В жаркое лето и в зиму метельную,В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельнуюЛегкий, доселе не слышанный звон.Вот он – возник. И с холодным вниманиемЖду, чтоб понять, закрепить и убить.И перед зорким моим ожиданиемТянет он еле приметную нить.С моря ли вихрь? Или сирины райскиеВ листьях поют? Или время стоит?Или осыпали яблони майскиеСнежный свой цвет? Или ангел летит?Длятся часы, мировое несущие.Ширятся звуки, движенье и свет.Прошлое страстно глядится в грядущее.Нет настоящего. Жалкого – нет.И, наконец, у предела зачатияНовой души, неизведанных сил, —Душу сражает, как громом, проклятие:Творческий разум осилил – убил.И замыкаю я в клетку холоднуюЛегкую, добрую птицу свободную,Птицу, хотевшую смерть унести,Птицу, летевшую душу спасти.Вот моя клетка – стальная, тяжелая,Как золотая, в вечернем огне.Вот моя птица, когда-то веселая,Обруч качает, поет на окне.Крылья подрезаны, песни заучены.Любите вы под окном постоять?Песни вам нравятся. Я же, измученный,Нового жду – и скучаю опять.
12 декабря 1913
Демон
Иди, иди за мной – покорнойИ верною моей рабой.Я на сверкнувший гребень горныйВзлечу уверенно с тобой.Я пронесу тебя над бездной,Ее бездонностью дразня.Твой будет ужас бесполезный —Лишь вдохновеньем для меня.Я от дождя эфирной пылиИ от круженья охранюВсей силой мышц и сенью крылийИ, вознося, не уроню.И на горах, в сверканьи белом,На незапятнанном лугу,Божественно-прекрасным теломТебя я странно обожгу.Ты знаешь ли, какая малостьТа человеческая ложь,Та грустная земная жалость,Что дикой страстью ты зовёшь?Когда же вечер станет тише,И, околдованная мной,Ты полететь захочешь вышеПустыней неба огневой, —Да, я возьму тебя с собоюИ вознесу тебя туда,Где кажется земля звездою,Землею кажется звезда.И, онемев от удивленья,Ты узришь новые миры —Невероятные
виденья,Создания моей игры…Дрожа от страха и бессилья,Тогда шепнешь ты: отпусти…И, распустив тихонько крылья,Я улыбнусь тебе: лети.И под божественной улыбкойУничтожаясь на лету,Ты полетишь, как камень зыбкий,В сияющую пустоту…
9 июня 1916
Эллис (Лев Кобылинский)
Роза ада
Восстань! Сюда, сюда ко мне!Прагрешница и Роза ада!Клингзор. «Парсифаль» Р. Вагнера
Молюсь тебе, святая Роза ада,лик демона твой каждый лепесток,ты пламени кружащийся поток,ты, Куидри, Иезавель, Иродиада!Мечта де Рэ, Бодлера и де Сада,ты зажжена, чудовищный цветок,едва в песках земли иссякнул токутех невинных сказочного сада!Ты – Лотоса отверженный двойник,кто понял твой кощунственный язык,тот исказит навеки лик Господний,лобзая жадно твой багровый лик,в твоих огнях сгорая каждый миг,о, Роза ада, Солнце Преисподней!
Опубликовано в 1911
Труба
Из «Городских сонетов»
Над царством мирных крыш, я вознеслась высокои черные хулы кидаю в небеса,покрыв и стук копыт, и грохот колеса,как зычный клич вождя, как вещий зов пророка.Над лабиринтами греха, нужды, порока,как будто голые и красные леса,как мачты мертвые, где свиты паруса,мы бдим над Городом, взывая одиноко.Скажи, слыхал ли ты железный крик тоскии на закате дня вечерние гудки?То муравейнику труда сигнал проклятый…То вопль отверженства, безумья и борьбы,в последний судный час ответ на зов трубы,трубы Архангела, зовущего трикраты.
Опубликовано в 1911
Последний полет
Она умерла оттого, что закат был безумно красив,что мертвый пожар опрокинул в себе неподвижный залив,и был так причудливо-странен вечерних огней перелив.Как крылья у тонущей чайки, два белых, два хрупких веслазакатом зажженная влага всё дальше несла и несла,ладьей окрыленной, к закату покорно душа поплыла.И бабочкой белой порхнула, сгорая в воздушном огне,и детства забытого радость пригрезилась ей в полусне,И Ангел знакомый пронесся и вновь утонул в вышине.И долго смотрела, как в небе горела высокая даль,и стало ей вёсел уплывших так странно и жаль и не жаль,и счастье ей сердце томило, ей сердце ласкала печаль.В закате душа потонула, но взор преклонила к волне,как пепел, ее отраженье застыло, заснуло на дне,и, тихо ему улыбнувшись, сгорела в воздушном огне.И плыли всё дальше, качаясь, два белых, два хрупких весла,и розовый пепел, бледнея, в кошницу Заря собрала,закат был красив, и безбольно она, всё простив, умерла…Не плачь! Пусть слеза не встревожит зеркальную цельность стекла!..
Опубликовано в 1911
В апреле
В сумраке синем твой облик так нежен:этот смешной, размотавшийся локон,детский наряд, что и прост и небрежен!Пахнет весной из растворенных окон;тихо вокруг, лишь порою пролёткавдруг загремит по обсохшим каменьям.Тени ложатся так нежно и кротко,отдано сердце теням и мгновеньям.Сумрак смешался с мерцаньем заката.Грусть затаенная с радостью сладкой —всё разрешилось, что раньше когда-тосердцу мерещилось темной загадкой.Кто ты? Ребенок с улыбкой наивнойили душа бесконечной вселенной?Вспыхнул твой образ, как светоч призывный,в сумраке синем звездою нетленной.Что ж говорить, коль разгадана тайна?Что ж пробуждаться, коль спится так сладко?Всё ведь, что нынче открылось случайно,новою завтра воскреснет загадкой…
Опубликовано в 1914
Снежинка
Наташе Конюс
Я белая мушка, я пчелка небес, я звездочка мертвой земли;едва я к земле прикоснулась, исчез мой Рай в бесконечной дали!Веселых малюток, подруг хоровод развеял злой ветер вокруг,и много осталось у Райских ворот веселых малюток подруг.Мы тихо кружились, шутя и блестя, в беззвучных пространствах высот,то к небу, то снова на землю летя, сплетаясь в один хоровод.Как искры волшебные белых огней, как четок серебряных нить,мы падали вниз, и трудней и трудней нам было свой танец водить;как белые гроздья весенних цветов, как без аромата сирень,мы жаждали пестрых, зеленых лугов. Нас звал торжествующий День.И вот мы достигли желанной земли, мы песню допели свою,о ней мы мечтали в небесной дали и робко шептались в Раю.Увы, мы не видим зеленых полей, не слышим мы вод голубых,Земля даже тучек небесных белей, как смерть, ее сон страшно-тих.Мерцая холодной своей наготой, легли за полями поля,невестою белой под бледной фатой почила царица-Земля.Мы грустно порхаем над мертвой Землей, крылатые слезы Земли,и гаснет и гаснет звезда за звездой над нами в холодной дали.И тщетно мы рвемся в наш Рай золотой, оттуда мы тайно ушли,и гаснет и гаснет звезда за звездой над нами в холодной дали.