Синдром гладиатора
Шрифт:
Я поравнялся с Иваном Денисовичем, он как раз в этот момент закончил свои манипуляции с глушителем, а дальше время понеслось вскачь. Все произошло практически одновременно. Неуловимым движением вскинув пистолет, он направил его в сторону лежавших на полу людей. Хлопок — мощный удар подбрасывает голову мужчины и на его высоком, с большими залысинами лбу появляется аккуратная дырочка. На полу стремительно расплывается кровавая слякоть; я толкаю Ивана и злобно шиплю — «Отойди, я сам!»; он удивленно смотрит на меня, но подчиняется и делает шаг в сторону, и тогда я дважды нажимаю на курок, ювелирно укладывая пули в миллиметре от головы девушки, уже плывущей в луже чужой крови. А она смотрит, неимоверно долгую долю секунды смотрит на меня
Ничего не заметивший Ванечка нетерпеливо окликает меня. До конца своей жизни парень будет твердо верить, что видел ДВУХ покойников, рядком лежащих на полу гостиничного номера. Полная, стопроцентная иллюзия. Что же это я учудил-то, а?
Разбираться в сложной мотивации своих поступков у меня времени нет. Должно быть, подцепил вирус гуманизма. Поскольку при моем образе жизни эта штука автоматически приводит к летальному исходу, остается лишь надеяться, что болезнь будет детской.
Коридор прекрасно освещен, чисто убран, тих. Мертв. В хорошем смысле этого слова. Иван Денисович и я грациозно пробираемся по неодушевленному пространству, не забывая, впрочем, пристально изучать окрестности.
Едва покинув номер, мы не сговариваясь ринулись в сторону, противоположную лифту. Профессионализм, понимаете ли, его не пропьешь! Добравшись до дверей, ведущих на пожарную лестницу, я вдруг вспомнил, что сам, лично, возжелал поселиться на двенадцатом этаже. Нет, определенно, если человек дурак, то это навсегда. Идти-то теперь сколько? Вот-вот…
Спускаемся. Чинно, мирно, оружие на виду не держим, страшных глаз никому не делаем. Потому что — некому. Первые признаки жизни появляются где-то в районе четвертого этажа. Внизу мягко шлепает дверь, слышны шаги. Торопливые шаги, между прочим, почти бежит человек. Это вверх-то, да при живом лифте? Местный городской сумасшедший? Не верю… Спутник мой тоже преисполнен скептицизма. Без слов, на пальцах уточняем стратегию.
Иван Денисович, как личность менее известная, продолжает угрюмо шлепать вниз, плюя на грозящую мне опасность. А я тем временем успеваю бесшумно юркнуть в дверь на третьем этаже и жду любителя пеших прогулок по лестницам, старательно изображая из себя небольшой кусочек интерьера. И, естественно, он приходит. Встреча с Ванечкой заставила его собраться, но поскольку напрягался он зря, то вслед за этим произошло автоматическое расслабление, внимание на самую малость притупилось, и это как раз в тот момент, когда он вступил на площадку третьего этажа. Торжественной встречи мужчина не заказывал, так что я не виноват. На мое внезапное появление, он, разумеется, отреагировал, но получилось у него это так себе, «на троечку». Успел обернуться, повел в мою сторону пистолетом, рот открыл. И получил ногой по локтю, ею же под коленку и на сладкое кулаком по основанию черепа. Когда он начал падать, я нежно принял его на ручки. Тут прибежал Денисыч. Вдвоем мы пристроили незнакомца в максимально неудобной для него позе, то есть прижав лицом к перилам, и пропустив сквозь те же самые перила его руки, сцепили их у него на затылке наручниками. Опять-таки его собственными, только что конфискованными. Больше в его карманах ничего полезного не было. Мы с коллегой переглянулись.
— Время, — сказал он.
— Интересно, — ответил я.
— Три минуты, — без особых, впрочем, колебаний согласился Ванечка.
Взяв в руки оружие незнакомца, он с двумя стволами встал на охрану порядка. Кстати, пистолетик у побитого мной дядечки был хороший. «Бердыш». Отменный пистолетик. Чужие с такими не ходят. Я умеренно сильно треснул пленника по почкам и, обойдя его, пару раз ткнул пальцем в нервные узлы. Результат не замедлил сказаться. Не кричал он только потому, что рот был занят глушителем моего пистолета. Клиент был вполне готов к диалогу.
— Кто послал? — спросил я вежливо. И что он ответил, как вы думаете?
Короче говоря, наша беседа, постоянно прерываемая моими затрещинами и его мычанием, особенно информативной не была. Не знал он ничего путного и упрямым оказался, как эшелон баранов. Бывший опер, трудится на ниве частной охраны, фирма «Опыт». Сегодня утром вызвал бригадир, сказал чего-как, фотку дал. Мою фотографию, в смысле. Приехало их сюда, в Хельсинки, трое, еще один встречал уже здесь. Кто такой — никто не знает. Дал оружие, благо пользоваться все умеют, привез в гостиницу. Позвонили снизу, от портье, ну и пошли, двое на лифте, он пешком, один внизу ждет. (Вот кстати-то…)
Три минуты истекли, коллега поглядывал на меня с неодобрением, пора было сворачиваться. Я и свернулся. Бывший мент, а ныне бравый охранник частной собственности умер, не успев этого заметить. Нет, гуманизм ко мне не прилипал. Иммунитет, наверное.
Оставив тело неприятеля в назидание потомкам, мы маршевым шагом спустились вниз. Походный порядок оставался тем же. Впереди Иван Денисович на белом коне, позади я, с гаубицей наперевес.
Большой холл был пуст, лишь одинокая девушка-портье маялась за стойкой, да известного вида господин вальяжно развалился в мягком кресле. Короткий ежик волос, костюм, довольно дорогой, но дурно сидящий, золотая «гайка» на пальце и взгляд. Взгляд человека, который выбирает, что ему взять. Не купить, нет. Именно взять. Какой тут, к черту, гуманизм…
Иван деловито прошел к стойке и с места в карьер начал кокетничать с мгновенно оживившейся девушкой, а я, выждав несколько минут, просто открыл дверь, ведущую в холл, и встал на пороге. В принципе я хотел бы, чтобы этот «часовой» в кресле меня увидел, но надеяться на это особенно не стоило — браток прочно увяз в каких-то одному ему известных далях и вообще, кажется, собирался вздремнуть. Честно говоря, у меня появились сильные сомнения относительно уровня моих «ловцов». Если у них все охотники похожи на этого, то зря они затеяли это сафари. Хотя… Возможно, мне специально показывали то, что я должен был увидеть. Помахать перед носом веточкой, а потом со всей дури садануть оглоблей — почерк-то знакомый, я и сам так умею. Только задача у меня другая, некогда демонстрации устраивать, надо врезать так, чтобы небо с овчинку показалось, а там поглядим, чего достигли.
Я покопался в карманах, нашел монетку. Иван прочно завладел вниманием девушки, она и так кроме него уже ничего не видела и не слышала, но вот если я сделаю пару шагов влево… То меня совершенно точно никто не заметит. Что и требовалось доказать. Убедившись в правильности своих выкладок, я в последний раз полюбовался на свиной профиль гражданина в кресле и аккуратно запустил в него монеткой. Расстояние для прицельного броска было слишком велико, да я и не стремился к особой точности. «Дайм» упал точно на грудь отдыхающему в кресле «фавну». Он удивленно поднял уже совершенно осоловевшие глаза, заметил меня, узнал — и осел в кресле. Два тихих хлопка слились в один, и этот единственный так и остался никем не замеченным. А господин в кресле просто уснул. Совсем уснул, я бы так сказал.
Затем я не торопясь присоединился к Ивану и, отвесив по-фински тонкий и горячий комплимент милой девушке, отдал ей ключи, сообщив попутно, что отправляюсь с другом развеяться и как следует отдохнуть в веселом городе Хельсинки. Она пожелала нам «доброй охоты», и мы спокойно, размеренным шагом вышли из отеля, ведя между собой непринужденную светскую беседу на хорошем английском языке. Столь же неторопливо мы прошествовали на автостоянку, уселись в серебристый «SAAB», чинно и элегантно прошелестели мимо парадного подъезда. И уж только потом рванули так, что разрешенные местными правилами 120 км в час живенько накрылись драной панамкой. Нет, ребята, вовремя смыться — это еще полдела. Главное — добиться красоты процесса!