Синеглазка или Не будите спящего медведя!
Шрифт:
– Рану вашу обработаю и пойду, – тихо, но уверенно отозвалась девушка и, наклонившись, уверенно взяла его за запястье. Сама!
Миха не сразу поверил своим глазам.
Мало того, что она не сбежала, мало того, что она осталась, так еще и уходить отказывается!
И как это вообще понимать? Особенно, какого ж черта она вдруг так резко трястись от страха престала?
– Хорошо, – неожиданно согласившись, владелец клуба решил проверить, насколько ж в самом деле правдива ее уверенность и напускная бравада. Поднявшись, он быстро взял Арину на руки и усадил на свой стол. Сел обратно в кресло,
Испугалась ли она? А вот хрен тебе, Михаил Александрович!
Нахмурилась слегка, коленки сжала, да и только.
А после, ни слова ни говоря, придвинула поближе настольную лампу и решительно потянулась за аптечкой.
Байкер не знал, что сказать и как ему реагировать. Проверка показала…
Да ни хрена она, в общем-то, не показала. Разве только то, что Арина действительно его уже не боится.
– В обязанности официанток не входит оказывать первую помощь, насколько я помню, – не удержался парень от колкости, глядя, как Арина, аккуратно стерев кровь салфеткой, пристально изучает рану под светом, скорее всего проверяя, остались ли в ней осколки. Убедившись, что там ничего нет, девушка взялась за флакончик с перекисью и спокойно ответила, не отвлекаясь от своего занятия:
– Насколько я помню, в обязанности директоров тоже.
– Айщ! – зашипел Мих скорее от неожиданности, чем от боли.
На что Арина, отложив флакончик, неожиданно мирно произнесла:
– Не ревите, – и, наклонившись, слегка подула на рану, обхватив его руку ладошками.
Парадокс или нет, но щипать тут же перестало!
А рокер, вспомнив, где он это слышал, расхохотался.
– Не везет нам с кофейным сервизом, – прекратив смеяться, заметил Алехин, глядя на вполне серьезную девушку, которая продолжала обрабатывать его руку. Но губы ее нет-нет, да растягивались в улыбке. Ее саму, как казалось, ситуация порядком забавляла.
Миха машинально повернул голову, скосив глаза – на левой ноге официантки виднелась широкая полоса лейкопластыря телесного цвета.
– А я вам говорила, не трогайте больше кофеварку, – с укором, но мягко произнесла Арина, оставляя в покое перекись и берясь за знакомую заживляющую мазь.
– Это не я, – откровенно поморщился парень, но тут же замолк, чувствуя, как тонкие пальцы проворно и ласково порхают по его руке, абсолютно не причиняя боли. Владелец клуба невольно задумался над этим ощущением… и, не удержавшись, негромко спросил. – Почему ты не ушла?
– Так вы… попросили, – так же тихо и вроде бы спокойно отозвалась девушка, но глаз не подняла.
– Испугалась? – вздохнул Михаил, хотя мог бы не озвучивать сию «умную» со всех сторон мысль.
– Испугалась, – кивнула она, закручивая тюбик с мазью. Отложив ее, она потянулась было за бинтом, но неожиданно байкер ухватил ее за руку. Задумчиво посмотрел на узкую ладошку, погладил ее большим пальцем и серьезно попросил:
– Извини.
– Ничего страшного, – неловко улыбнулась Арина и, аккуратно высвободив руку, все-таки взялась за упаковку с бинтом. И пожала плечами, раскрывая ее. – Мне привычно.
– То есть? – мигом нахмурился
– У отца часто собираются друзья, – пояснила официантка, начиная перевязку. – А они не всегда тихие. Да и мои друзья … Помните, я про соседа говорила? Он со своими ребятами тоже буянят иногда. Их легко вывести из себя, но они быстро остывают и успокаиваются.
– Сомнительные у тебя знакомства, Ариш, – не удержавшись, покачал головой Алехин, теперь начиная понимать, почему она не сбежала и почему так быстро перестала его бояться. Оказалось, что тихая и скромная девочка-то на самом деле обладала характером, да еще каким.
И возникал вопрос: это какие ж там друзья, что она его буйства так спокойно восприняла?
– Какие есть, – снова пожала плечами та, ловко и аккуратно наматывая бинт на его руку. – Я с ними почти со всеми с детства знакома. Привыкла уже.
А к нему, по всей видимости, еще только начала…
Правда, в то, что к его характеру вообще мог привыкнуть кто-нибудь, кроме безбашенного рыжего чудища, верилось с трудом.
Однако практика показала обратное.
– Ну, вот и все, – завязав бантик и обрезав концы бинта, улыбнулась вдруг Арина, просто и открыто. И рокер невольно замер, глядя в эти огромные синие глаза… Своими ладошками она держала его руку, пальчики разглаживали край повязки, а ладонь Михаила как-то сама собой легла на хрупкую щиколотку и заскользила вверх по гладкой коже.
Девушка замерла и…
– Мих, ты тут?
От неожиданности вздрогнули оба!
– Тут! – невольно гаркнул Миша, поворачиваясь к входной двери. А там, в проходе, смотря на него удивленным взглядом, застыл Верещагин своей собственной, вездесущей персоной. Оценил мигом покрасневшую девушку, сидящую на столе, его перебинтованную ладонь, обвел взглядом кабинет, рассмотрел царивший беспорядок… И предложил невозмутимо:
– Ну, я пойду?
– Чего хотел-то? – вздохнув, Алехин отъехал вместе с креслом и, поднявшись, обошел стол. Забрал с него сигареты, закурил, и, опираясь на столешницу, вопросительно вскинул брови, пока соскочившая на пол Арина торопливо натягивала кроссовки.
– Да я всех пораньше по домам разогнал, и клуб закрыл, – пояснил Верещагин, постукивая рацией по бедру, переводя взгляд со своего шефа на смущенную официантку и обратно, едва сдерживаясь от улыбки. – Только вы остались, да Харлей Дана развлекает в кальянной, пока Чудище отсыпается.
– А сколько времени? – уточнил директор, которому откровенно лень было лезть в карман за телефоном.
– Так без двадцати шесть, – огорошил его Олег. – Аньке еще полтора часа можно дрыхнуть смело.
– Пускай дрыхнет, – махнул рукой рокер. – Ты тоже домой вали отсыпаться.
– Так точно, босс! – козырнул начальник службы безопасности и, развернувшись, спокойно удалился.
Впрочем, Мих не сомневался, что как только его друг дойдет до лестницы, он чуть ли ни бегом направится просматривать записи с камер наблюдения. А потом, в зависимости от своей реакции, перед тем как уехать домой, еще и с Харлеем обсудит увиденное… Бабки-сплетницы, мать их за ногу!
– Я, наверное, тоже пойду, – послышался рядом с ним тихий, робкий голос.
Верещагин был мысленно обматерен еще раз на пять.