Синица в руках
Шрифт:
Алена проснулась рано утром, солнце еще и не собиралось вставать, а за окном угрюмо чернели силуэты железных коней в тусклом свете редких фонарей столбов освещения. Не было привычного тошнотворного чувства, всегда предшествующего началу рабочей смены - все это будет завтра, а сегодня у нее уйма дел, которые она уже распланировала накануне.
Бодро поднявшись с кровати, Алена побежала в ванную, где застыла перед зеркалом, придирчиво осматривая свое бледное лицо с темно-серыми мешками под глазами, еле заметный румянец на щеках обнадеживал ее, давая понять, что не все так уж плохо.
Тело было послушно, вместе с ней вспоминая гимнастическую школу, в порыве азарта она все более усложняла упражнения, проверяя степень былой растяжки и гибкости в членах, но долгий перерыв и слабость взяли вверх, и она обессилено рухнула на кровать, завернувшись в одеяло. Свежий воздух и приятное напряжение в мышцах убаюкали ее, и она снова уснула.
Второе пробуждение было уже, когда солнце встало и уверенно вступало в свои права, освещая комнату ярким теплым светом. На часах стрелка перешла за одиннадцать часов, медленно приближаясь к полудню.
Легко позавтракав, Алена пришла в свое привычное состояние суетливой заботы, бешенным веником носясь по маленькой квартире. Желая показать себя настоящей хозяйкой, она пыталась делать все одновременно, постоянно подгоняя себя, в итоге тратя время на бесцельную суету. Ей хотелось понравиться Ивану. Говоря себе вслух, что красотой она завлечь его вряд ли сможет, ловя свое отражение в зеркале. Но в глубине души она чувствовала свое лукавство, вспоминая его откровенные взгляды и легкое подрагивание руки, когда она как бы невзначай касалась ее своей ладонью. Она совсем не понимала его нерешительности, считая, что уже давно пора было отбросить все предрассудки и стеснительность, возраст обзывал.
Иван пришел ровно в два, как и обещал. Она, не спрашивая, отворила дверь, широко улыбаясь ему светящейся улыбкой и, ничего не говоря, втащила его в квартиру.
– Привет, - улыбнулся он, осматривая прибранную квартиру.
– Привет!
– Алена обняла его за шею и, неожиданно даже для себя, поцеловала его в губы.
От ее волос приятно пахло цветочным ароматом шампуня, вкус алых губ, слегка подведенных помадой, передал ему некий привкус копченой грудинки и сыра, на которые она налегла, когда готовила незатейливое угощение для них. Она это почувствовала и смущенно стерла с его губ этот жирный налет.
– Ну что?
– нахмурилась она, видя, как он беззвучно смеется, глядя на нее.
– Ничего, все прекрасно, - Иван снял куртку, оставшись в одной бледно-розовой рубашке, на полу остался стоять его старомодный кожаный портфель, смешно надувшийся от содержимого.
Чувствуя возрастающее в нем напряжение, Алена открыто распустила волосы. Покрывая шелковистой волной свои плечи, еле заметно подрагивающие от нетерпения. Потом он еще долго целовал ее, нежно гладя ее плечи и спину, бережно контролируя свою разгоряченную силу, боясь сломать или раздавить ее хрупкое на ощупь тело. Распаляя себя и ее все больше, он весь напрягся, боря в себе стремительность желания. Она прижималась к его напряженному торсу, шепча еле слышно: "Ну не здесь же, не здесь". Легко, как пушинку, он поднял ее на руки и отнес в комнату...
Солнце игриво грело их обнаженные тела, не оставляя ни малейшей возможности для недосказанности или секрета друг от друга.
– Пойдем, поедим?
– Алена водила пальчиком по его умиротворенному лицу, губам, совсем не пахнущим сигаретами, видимо он сегодня не курил.
– Наверно пора уже, - он поцеловал ее ладонь.
– Так лень, - она сильнее прижалась к нему, - но надо!
Она соскочила с кровати и, быстро накинув на себя разбросанную на полу одежду, убежала на кухню. Зашумел за стенкой чайник, раздался звон расставляемой в спешке посуды.
– Ну где ты там?
– крикнула она ему с кухни.
– Сейчас буду, - Иван педантично расправлял на себе рубашку, медленно заправляя ее ленивыми руками в брюки.
На кухне его уже заждался накрытый праздничный стол, уставленный тарелками с маленькими бутербродиками и рулетами из ветчины с сыром. Нетерпеливая хозяйка силой усадила его за стол, гневаясь его недопустимой медлительности, о чем было тут же сказано. Ее руки, как бы невзначай, касались его, помогая ориентироваться за столом. Указывая, с чего начать в первую очередь, в итоге Алена села рядом, ласково, как кошка, прижимаясь к большому зверю.
Оказалось, что Иван ест немногим больше, чем она. У Алены разыгрался зверский аппетит, щеки порозовели, налитые теплой энергией счастья. Пока она убирала со стола, он сходил за портфелем, сразу сделавшись серьезным, как обычно.
– Значит так, - Иван разложил на столе принесенные им коробки с невыговариваемыми названиями.
– Я составил для тебя график, согласно указаниям Юрия.
– Ну, ты даешь!
– Алена с уважением посмотрела на разложенные перед ней листы, исчерченные строгими таблицами.
– Ты странный и удивительный. Я никогда не встречала такого как ты.
– Ты меня плохо знаешь. Познакомишься поближе, поменяешь мнение.
– Возможно, - она игриво закусила губу.
– А я тебе как?
– Ты глупая, но не дура.
– Я тебе уже говорила, что ты хам?
– Да, несколько раз.
– Не понимаю, зачем тебе нужна такая глупая?
– наигранно обиделась она, понимая правильно его слова.
– Наверно, потому, что сам дурак. Это бессмысленный разговор, давай вернемся к делу.
– Хорошо, мой капитан!
– она приложила ладонь ко лбу, вытянувшись по струнке.
– А должны быть только осмысленные разговоры? Ну, чтобы смысл был, настоящий такой, да?
– Нет, конечно, я не такой зануда.
– Но зануда, да?
– Безусловно, как и ты.
– Я не буду обижаться на твои слова, - Алена подняла палец вверх, выделяя свою мысль.
– Но только потому, что мне об этом постоянно говорит мама.
– Маму надо слушать. Давай теперь меня послушай, - он разложил коробки по порядку, сверяясь с таблицей.
– Мне все понятно, - уверенно заявила Алена.