Синие московские метели
Шрифт:
– Во-вторых делаешь запрос в ИЦ ГУВД Москвы и Московской области. Там содержится информация о судимости на жителей Москвы и Московской области. И не путай: ЗИЦ даёт информацию о наличии возбужденного уголовного дела. ИЦ — информацию о судимости, то есть человек по приговору суда уже отбывает либо уже отбыл наказание, назначенное судом.
– в— третьих делаешь запрос в ГИЦ, главный информационный центр МВД СССР. Там хранится информация о судимости, но уже в масштабах всей страны. Если твой Мутнов судим в Туркмении, то в Москве и Московской области такой информации нет.
– В— четвертых одновременно с этим направляешь запрос в отделение милиции по месту жительства.
— В-пятых запрос в ЗИЦ с просьбой сообщить, есть ли агентурные подходы к этому адресу, этой квартире, этому человеку и по месту его работы.
Если будет положительный ответ свяжешься с инспекторами уголовного розыска других отделений, с просьбой дать задание агентам, проживающим в этом доме, или работающими с ним, либо просто имеющим к нему подходы, на разработку Мутнова, на получение о нем всей возможной информации. Бывают случаи, когда в этом подъезде или в соседней квартире проживает агент, который имеет возможность общения с интересующим нас объектом.
– А чем отличается агент от доверенного лица.
_Агент — это человек, который соглашается на сотрудничество с органами внутренних дел либо на платной основе, либо на добровольной. Как правило, этих людей вербуют на компромате. Добровольцев практически нет. Когда платят, есть желающие, некоторые приходят сами, потому что денег нет, в тюрьму снова не хочется. Деньги небольшие, но все-таки деньги.
Как правило мы ловим на компромате, заставляем дать подписку о сотрудничестве. Но есть такие, которым нравится сдать кого-нибудь, нравится втереться к кому-либо в доверие, а затем докладывать инспектору. Но таких мало. Больше тех, кто завербован на компромате.
А поскольку о вербовке тоже есть план, то и вербуем всех, кого получается. Поэтому и агентура у нас процентов на девяносто мертвая.
Бывает, когда вербуешь под конкретную разработку. Нужно найти агента в той среде, либо внедрить туда своего агента. Внедрить агента — исключительно сложно. А завербовать из той среды агента— проще. Надо подловить на компре и завербовать.
А доверенные лица-люди, которые на доверительной основе сообщают информацию сотруднику милиции.
С этих людей подписку не берут, и они не знают, что являются осведомителями органов внутренних дел, но инспектор после каждой такой встречи должен оформить каждое сообщение. На агента заводится личное дело, где хранятся все материалы, характеризующие его личность, и рабочее дело с его сообщениями, которые он пишет собственной рукой и где подписывается закрепленным за ним псевдонимом. А на доверенное лицо заводится упрощенное делопроизводство — анкета и инспектор свое рукой пишет— «доверенное лицо номер такой-то сообщило мне при личной встрече следующую информацию …». Доверенные лица работают под номерами, а не под псевдонимами.
Мы работаем с системой. Когда вербуется агент, заполняется специальная карточка, куда заносятся фамилия, имя, отчество агента. Это совершенно секретная карточка, в единственном экземпляре, хранится в ЗИЦ, где конкретно указывается, что этот человек имеет следующие связи. Если завербованных агентов по Москве и области скажем сто тысяч, то набегает по связям несколько сот тысяч. Когда возникает необходимость, при совершении где-то в регионе преступления, где известен конкретный человек, под которого нужно получить агента, ты направляешь запрос в ЗИЦ и они делают выборку— такой-то человек является связью агента такого-то. Тебе сообщают, у какого опера состоит указанный агент на связи и ему направляешь письмо с заданием. Совершено такое-то преступление, подозревается такой-то и по данным ИЦ, его связью является агент такой — то… Прошу ориентировать агента на разработку такого-то человека и в процессе разработки выяснить следующие вопросы…
Заполнением всех этих бумаг я занимался почти весь рабочий день. И еще часть следующего прихватил. И это было ещё быстро.
Сначала пришла оперативная установка — на квартире, где прописан гражданин Мутнов Антон Месхиевич, «часто собираются молодые люди, чаще вечерами, время проводят шумно, встречи длятся до двух-трех часов ночи, но спиртного употребляют мало. Часто приходят с пакетами и сумками, в которых приносят какие-то вещи. Из квартиры часто доносятся сильные запахи растворителя и каких-то химических веществ».
Один из источников, проживающих в том же подъезде, сообщил, что видел, как из квартиры Мутнова выходят молодые люди, находящиеся в состоянии наркотического опьянения. Источник настаивал на этом, потому что по профессии врач — нарколог. «Налицо были бесспорные признаки наркотического опьянения». Этого было достаточно для обращения за организацией наружного наблюдения.
Сначала пришлось идти к заму начальника отдела по оперативной работе. Полученные сведения показывали, что в адресе расположен притон. Тому были все признаки. И имелись оперативные данные, которые это подтверждали. Зам бумаги подписал.
Надо было идти в городское УВД. Здесь я схитрил и двинул в сражение за наружное наблюдение крупнокалиберную артиллерию / ЦК нашей коммунистической партии/. Задание мне подписали с космической скоростью и не пререкались. Все было быстро и молча. И подписали на месяц и ни звука против. Вот что значит — руководящая и направляющая сила.
Кроме отдельных молодых людей, наружное наблюдение выявило — объект каждые три дня посещает территорию воинской части и сопровождает машину с грузом по маршруту в/ч — Москва. В Москве разгружается на складах магазинов «Овощи-Фрукты». Директора, которых в основном этнические туркмены. Складывалась картина. Мутнову мало доходов от оптового распространения наркотиков, и он организовал притон для личного так сказать обогащения. Все звенья цепочки — отводили ручеек наркотиков для собственного обогащения. Все было ясно. Информация ушла. С очередным пакетом пришло указание — наружное наблюдение прекратить. По моему указанию — наружное наблюдение сняли. Через пять дней в сводке происшествий прошло. В дорожно— транспортных происшествиях погибли -Мутнов А.М., два прапорщика на складах войсковой части. Ручеек наркотиков и те лица, которые позволили себе урвать от реки наркотиков в Европу организованной ЦК КПСС были зачищены. Меня отозвали из командировки и я вернулся в свое отделение милиции на прежнюю должность…
Глава 5
Возвращение в Москву было обычно. Никакого праздника в душе. Я не был коренным москвичом, но подозреваю уже смотрел на гостей столицы с гримасой — понаехали тут, всякие. Места нет в метро чтобы сесть. Сидели бы себе в провинции. Да вот так и опыляются в Москве люди и становятся москвичами. Говорят, в Ленинграде люди более культурные и более вежливые. Не знаю, в Ленинграде пока не пришлось проживать.
С деньгами, квартирой и машиной не обманули. Для меня привыкшего в моем прошлом /для этого времени будущем/, что люди в большинстве своем стали более меркантильными и более склонными к разного рода хитростям. Со мной же поступили так как и обещали. Трехкомнатную квартиру выделили в том же кооперативе. Однокомнатную сдал по акту комиссии кооператива и вселился в трехкомнатную. Затем на общем собрании кооператива это переезд утвердили. Это была конечно формальность но для СССР того времени это была нормально. Меня бы не прописали в новой квартире и всё никаких прав бы у меня не было. По нормам, конечно, мне столько площади было не положено. Однако все взяли под козырек и оформили. Мебели мне не хватало, но оказалось для Партии нет ничего невозможного. В течении суток завезли со склада и по смешной цене. Кабинет, спальня и гостиная — теперь можно было жить и как говориться добра наживать.
С машиной получилось еще проще пригнали мне «Вольво» и забрали мои «Жигули». Оформление было прямо у гаража. Невиданный сервис для Союза. Если только не знать, что жигули забрал себе немедленно майор из ГАИ. Автомобиль то сильно в дефиците был. Вот товарищ и подсуетился.
Так прошли четыре дня — которые мне выделили на устройство личных дел. Точнее три с половиной дня.
На четвертый день после обеда ко мне домой прибыли — начальник РУВД, начальник ГУВД и еще какой-то генерал с группой полковников. Полковники остались на лестничной площадке в квартиру зашел начальник ГУВД Москвы генерал— полковник милиции Трушин Василий Петрович за ним мой начальник РУВД. Обошли квартиру — Трушин хмыкнул — хорошо у тебя полковник капитаны живут. Просторно. И уже лично мне — быстро одевайся нас ждет Министр.