Синий ключик
Шрифт:
– Окей, - она взяла ключ с его пальца.
– Я установила таймер для пирога. Если он зажужжит, выключай духовку и дай мне знать. Мне еще много чего придется сделать, но пока пирог не готов, я не могу закончить.
– А ты не хочешь, чтобы я вытащил пирог?
– в его глазах затанцевали дьявольские искорки.
– Нет, потому что ты его съешь. Грегори, обещай мне, что к пирогу не притронешься.
Он вскинул свою руку:
– Обещаю.
– В холодильнике есть шоколадный торт. Обещай также не дотрагиваться и до него.
– Да не съем я твои пироги, пока ты ищешь сокровище. И прикасаться, и даже приближаться не буду.
– Хорошо.
Она добралась до
#2
Марина поднажала, открывая люк, и поднялась на пыльный деревянный настил. Ее окружила странная мешанина из предметов. На узкую полоску пола, представляющую собой единственное место, которое пощадили от того, чтобы завалить хламом, из треугольного окна проливался солнечный свет. Она уселась на пол, не волнуясь о цепляющейся к джинсам пыли, и понаблюдала за танцующими по пыли солнечными зайчиками. Она только раз спросила у мамы про чердак. «Это место, куда складываются несущественные вещи», - ответила та. Теперь на этом чердаке целиком впихивалась вся их история. В первый год после смерти мамы по обыкновению она приходила сюда поплакать, где бы Грегори не смог ее услышать. Теперь к ней пришла боль, знакомая и беспощадная, подобно старому злому врагу. Она поспешила оттолкнуться от пола, чтобы занять себя прежде, чем боль смогла бы погрузить в нее свои зубы и распотрошить зажившую рану.
Ключ был слишком маленьким для дюжины сундуков, находящихся прямо на виду. Он должен подойти к чему-нибудь маленькому. Вроде шкатулки с драгоценностями.
Она переползла через большой ящик и наткнулась на деревянный сундук, в котором, она знала, содержались ее материалы из колледжа. Она откинула крышку и взъерошила кипу распечаток. «Роль ретросинтетического анализа в проектировании гетероциклических соединений». «Роль женщин в ранней династии Плантагенетов».
«Почему я храню их», - изумилась она, дотрагиваясь в углу до красной отметки «96%».
Ответ пришел к ней из выцветших чернил наполовину забытых формул: «Чем дольше они у меня, тем дольше я могла бы сюда возвращаться».
«Но, может, потом… После окончания учебы Грегори», - рассудила она.
Марина открыла ладонь и посмотрела на ключ. Он лежал в руке подобно лучику синего света. Она прикоснулась к нему кончиком левого указательного пальца и почувствовала исходящий из нее побудительный импульс. Дюжина белых точечных огоньков появилась и затанцевала на металле, иллюминируя ключ изнутри. Они мерцали, перемещались и объединились в финале на кончике ключа.
– Давай поиграем в игру, - улыбнулась Марина и наклонилась вперед.
Огоньки переместились влево.
Она поворачивалась до тех пор, пока они опять не были на кончике. Вперед, вправо, над, чуточку влево… Это было там, под ящиком, толстый том в кожаном переплете. Она вытянула его на свободу и сдула пыль с обложки. Маленький замочек не давал книге открыться.
«Без названия, - пришла в недоумение Марина.
– Как странно... А, ну да, есть один способ узнать, что это такое».
Она легонько вставила ключ в замок, и он сам по себе повернулся. Кожа, которая охватывала закрытый том, шлепнулась в разные стороны. Подобно запертым в клетке птицам, которые бьются, чтобы выбраться на свободу, зашелестели страницы. Марина осторожно открыла обложку и чуть не задохнулась от такой знакомой теплоты, которая накрыла ее. Старинная энергия вихрем поднялась со страниц, переполняя комфортом и захватывая дух. Затаив дыхание, она села в этот водоворот. Первую страницу украшала фотография - человек, больше чем сама жизнь, седые волосы в полном контрасте к зарослям черных бровей, широко расправленные плечи. С этой фотографии на нее столько всего смотрело - сила, гордость, доброта. Ее глаза наполнились слезами.
– Дедушка, - нежно прошептала она.
Ей улыбнулось изображение:
– Привет, милая. Я по тебе скучаю.
– Я тоже скучаю.
– Не плачь, милочка. Не надо.
– Как ты?
– спросила она, пытаясь скрыть слезы, но они ручьями потекли по ее щекам.
– Как оно там - где сейчас ты?
– Без вас обоих везде плохо, - сказал он.
– Но не спеши присоединяться ко мне.
– У бабушки день рождения, - пробормотала она, не зная, что сказать.
– Ты делаешь для нее ягненка?
– Да.
– Спасибо, - сказал он.
– Как она держится?
Она попыталась соврать сквозь слезы, но не смогла.
– Так себе. Она забывчивая и…
– Сложная?
– предположил он.
Марина безмолвно закивала.
– Она всегда была такой, - сказал дедушка.
– Очень гордая. Ей больно признавать, что она нуждается в ком-то.
– Страницы перевернулись: - Смотри сюда, - сказал он.
Всю страницу занимала фотография. Двое смеющихся людей. Женщина с волосами подобными медовому потоку вниз по спине. Горячие глаза на красивом лице. Рядом с нею мужчина с бронзовым загаром кожи, рукой обнимающий ее за плечи, не как обладатель, а нежно и бережно. А над ними грифон, пикирующий с головокружительной скалы, словно полоска золота напротив красной горы. Все это тянуло ее как магнит - так много могущества сфокусировалось только в одном падении. Марина прикоснулась к золотым перьям - и почувствовала скорость, разрывы ветра под крыльями, стремящуюся к ней с ужасающей быстротой землю. И ее сердце с невероятным трепетом издало трель.
– Скалы Бургундии, - догадалась она.
– Она любила грифонов, - сказал он.
– Ну прям, как и ты.
Ошеломленная Марина отклонилась назад.
– Помнишь, как обычно я брал вас туда?
– произнес он.
– Вы были такими маленькими.
– Да, помню.
И как она могла такое забыть? Могущество, которым обладала ее семья, было частью их жизни, как обыденность, как вождение автомобиля или выпечка пирога. Но падающие с гор грифоны, подобно золотому водопаду, падающие так быстро, с такой тотальностью предающиеся своему пике только для того, чтобы пронестись над землей и устремиться ввысь - это было настоящим волшебством.
Он вздохнул:
– Она всегда хотела туда съездить, но никогда не хватало денег даже на нас троих. Даже не было достаточно для нас двоих, без моей скидки железнодорожного диспетчера, которая распространялась только на меня.
– Она оставалась дома для того, чтобы я смогла поехать. Я бы никогда не додумалась… - прошептала Марина.
– Она не хотела, чтобы вы знали. Она всегда считала, что одолжение порождает презрение, и не хотела, чтобы вы чувствовали себя чем-то обязанными, и поэтому учила обижаться на нее. Она так сильно вас любила.
Марина прикусила губу.
– Ты ведь не обижаешься на нее, милая, а?
– спросил он.
– Нет, дедушка. Нисколечко.
– Марина!
– долетел из кухни голос Грегори.
– Пирог готов!
Марина посмотрела еще разок на парочку с фотографии:
– Вы были такими молодыми, - прошептала она.
– Никто не может вечно оставаться молодым. Но мой тезка зовет тебя.
– Мне лучше пойти, - сказала она, задаваясь вопросом, не разорвется ли ее сердце.
– Приходи ко мне в любое время, - сказал он.
– Я буду ждать.