Синтез
Шрифт:
— Будут подлёдные купания, — сказал им Константин, кивнув на инженеров. — Местный обычай. Я с ними. Вы?
Айзек едва заметно вздрогнул и провёл пальцем по располосованной скуле.
— Я, пожалуй, накупался, — пробормотал он, виновато покосившись на Гедимина. — Не пойду.
— Я иду, — буркнул Бьорк. — Там есть где согреться?
Иджес ухмыльнулся.
— Всё есть. Мы устроили в общественной душевой парилку. Тепло, как на Венере. Айзек, ты там можешь посидеть. Под лёд тебя не потащат.
— Парилка? — Бьорк посмотрел на него с интересом. — Кто устроил? Сильно переделали?
— По дороге расскажу, — махнул рукой Иджес. — Нам её ещё греть. Жаль, Хас уже спать ушёл, там без него всё выстудят…
Сарматы выбрались из барака, разминувшись в коридоре с группой незнакомых поселенцев с номерами «Новы». Гедимин покосился на них и удивлённо хмыкнул.
— Константин, а что ты не в своей бригаде? Вас тут много…
Северянин качнул головой. Он шёл рядом с Гедимином, незаметно оттеснив Иджеса; впрочем, механик не возражал, — он что-то оживлённо рассказывал Бьорку, а тот фыркал и ухмылялся во всю пасть.
— В бригаду я всегда успею. Хочу узнать вас получше. Мы теперь работаем вместе. Особенно с тобой. А я тебя не знаю.
Гедимин пожал плечами.
— Знать особо нечего. Это моя первая станция… А ты работал раньше? Где учился? В Канске?
Северянин усмехнулся и покачал головой.
— Работал… Я немного раньше начал. Сейчас Канск неохотно берёт студентов. Говорят, Лос-Аламос тоже. Как ты в него пробился?
…На берегу захрустели кусты; на освещённую полосу льда спустился сармат и остановился, глядя под ноги. Пятно утоптанного снега два на два метра полностью занимал чертёж. Гедимин провёл линию по ближнему краю, покосился на озадаченного сармата на берегу, жестом попросил не наступать и повернулся к Константину. Тот молча стоял на краю расчерченной площадки и немигающим взглядом смотрел на чертёж, изредка заглядывая в смарт и что-то поправляя на экране.
— Запустить не удалось, — хмуро сказал Гедимин, отвернувшись от чертежа. — Не знаю, был ли он рабочим.
Константин рассеянно кивнул, выключил смарт, прошёл вдоль площадки и повернулся к Гедимину.
— «Звёздный кондор», да? Сам доработал? И почти построил?! Надо же… Трудно поверить.
Он обошёл реактор по кругу.
— Вот эта схема… у тебя что, остались наметки? После захвата, после всего… Где ты их хранил? Я не видел, чтобы ты доставал смарт… или ещё что-то. Ты что, помнишь всё? В таких подробностях?!
Гедимин мигнул.
— Это мой реактор, — буркнул он. — Кому ещё его помнить?!
Константин недоверчиво покачал головой.
— Ты странный даже для атомщика, — ухмыльнулся он. — Я никогда не затевал таких… проектов. Ты думал, что тебя за это могут… ну, например, расстрелять?
Трое сарматов на берегу до этой фразы хмыкали и пересмеивались вполголоса, но тут один из них не выдержал и громко фыркнул, тут же получив локтём по рёбрам от соседа.
— Эй, теск, ты о чём?! Атомщик на расстрел ходит, как на работу! — сказал он, ухмыляясь всем перекошенным лицом. — И задрал весь Ураниум чертежами реакторов. Да от него уже еноты разбегаются, когда он в лес заходит!
Гедимин недовольно сощурился.
— Не обращай внимания, — Константин тронул его за плечо. — У марсиан нелепые шутки. С тобой действительно интересно. И я хочу узнать ещё. Я раньше начал… но, кажется, ты больше успел.
Инженер пристально посмотрел ему в глаза — северянин был серьёзен.
— Тогда слушай, — он пожал плечами. — Надоест — скажешь. Мне нравятся ядерные технологии. Даже если они устарели на полтораста лет. И я хочу достроить и запустить свой реактор.
Константин кивнул.
— Значит, это будет сделано. Теперь, если ты не против, продолжим. Ты говорил о ртутном охлаждении первого контура. Почему ты от него отказался?
— Ещё раз?
Двое сарматов, кивнув друг другу, снова поставили локти на край разгруженного прицепа. Мышцы предплечья Гедимина уже ныли от напряжения, но рука Бьорка стояла неподвижно, не отклоняясь от вертикали ни на миллиметр. Затем его пальцы слегка сжались (кулак Гедимина полностью уместился в когтистой лапе), и сцепленные руки задрожали, медленно, но неуклонно приближаясь к металлической платформе. Гедимин напряг предплечье, на секунду задержав движение, но ещё одно плавное нажатие отклонило его руку на сорок пять градусов, а в следующее мгновение припечатало к прицепу.
— Хватит, — буркнул инженер, потирая ноющее предплечье. «Правая рука! Гедимин, ты идиот,» — запоздало мелькнуло в мозгу. Сармат пошевелил онемевшими пальцами — в запале не заметил, как пережали сосуды на ладони, замедлив кровообращение. Бьорк молча надел перчатку, исподлобья глядя на инженеров.
— Теперь доволен? — спросил Гедимин у притихшего Иджеса. — Экспериментатор…
Механик виновато хмыкнул.
— Это ещё ничего не значит, — сказал он, глядя в землю. — У Бьорка сильные руки, и только. Это не значит, что он сильнее тебя. Если бы вы боролись по-настоящему…
Гедимин сузил глаза.
— Я боролся с Кронионом. У него были слабые руки, — он вспомнил меткие пинки и тычки «кота» по болевым точкам, представил те же удары, нанесённые «медведем», и поморщился. — Дерись с кем хочешь. Без меня.
— Я не буду бороться, — тяжело качнул головой Бьорк, выходя из-за прицепа. — Не умею. Убивать умею.
— Мы знаем, — Константин похлопал его по локтю. — Ну что, атомщики, по местам? Рабочие уже семь минут как на площадке.
— А то они детёныши мартышек, сами не найдут, чем заняться, — фыркнул Иджес, нехотя отходя от прицепа и сгоняя робота-уборщика с обледеневшей колеи. — Ладно, до вечера!
Гедимин, Константин и Бьорк свернули к главному корпусу. Его стены — не считая оставленных для проезда отверстий — поднялись на шесть метров, и снизу заглянуть уже не получалось — ни в машинный зал, ни в гермооболочку.
— Ты не слишком разогнался? — спросил Константин, запрокинув голову, чтобы разглядеть верхнюю часть опалубки. Бригада Гедимина уже собралась там; между блоками поставили кран, Айзек стоял внизу, командуя разгрузкой крытой платформы.
— Проверил? — спросил Гедимин, подойдя к платформе и откинув брезент. Строительные блоки выглядели не совсем обычно; присмотревшись, сармат понял, что они сделаны из стеклянистого фрила — какой-то разновидности рилкара, незнакомой ему.