Синтез
Шрифт:
— Да, так, — неохотно кивнул Гедимин. — Реагирует внутренний слой…
— Атомщик, а можешь сделать колпак-сферу? — понизил голос Линкен. — Круглый со всех сторон…
Гедимин положил на верстак заготовку и повернулся к взрывнику.
— Лиск, тебе жить надоело?
Линкен криво ухмыльнулся.
— Ирренция будет мало, верно? Двадцать грамм внутри, десять снаружи. Это же не критическая масса? Ты говорил — меньше ста грамм не взорвётся…
— Никто не знает, какая там критическая масса, — сузил глаза ремонтник. — Можно случайно… проверить.
— Датчики всякие есть, — пожал плечами взрывник. — Вас тут двое атомщиков. Вы что, не поймёте, когда пора разбирать?
Гедимин хмуро посмотрел на него, ненадолго задумался и нехотя кивнул.
— Ладно. Пусть будет сфера. Теперь иди займись делом.
…Последний внешний слой экрана был практически готов, и Гедимин собирал его, проверяя, как он будет лежать на гладкой поверхности, когда к столу быстрым шагом подошёл Константин. Остановившись над ремонтником, он шумно выдохнул сквозь респиратор и постучал пальцем по плечу сармата.
— Гедимин, что это ты собрал?
— Экран, — отозвался ремонтник, недовольно щурясь под маской. Судя по голосу Константина, что-то снова пошло не так.
Северянин взял с верстака листок с параметрами и с размаху прилепил его к защитному полю перед лицом Гедимина, так, что сармат от неожиданности вздрогнул и слегка подался назад.
— Ты это читал? Ты понял указания?
Ремонтник отвёл его руку в сторону.
— Не делай так. Я читал. Так, как у меня, — лучше.
Константин на секунду застыл на месте с листком в руке, и Гедимин потянулся за следующей заготовкой, но его крепко схватили за плечо.
— Лучше? И ты в состоянии это обосновать? Вместо плотно прилегающего куба — здоровенная сфера? Это — лучше?
— Излучение распространяется во все стороны равномерно, — если бы вторая рука Гедимина не была под защитным полем, он избавился бы от хватки Константина, а так пришлось терпеть и досадливо щуриться на почти готовый урановый экран. — Нет смысла делать куб.
— Великолепно, — пробормотал Константин с плохо скрываемой досадой. — А что насчёт размеров?
— Больше поверхность — больше выход, — пожал плечами Гедимин. — Откачать из сферы воздух — не будет рассеяния. Хотя оно и так пренебрежимо мало. Но если так мешает — пусть будет вакуум.
Константин тяжело вздохнул и выпустил плечо ремонтника.
— Надеюсь, твои опыты не закончатся полным разрушением лаборатории. Продолжай работу.
Сфера медленно опустилась на опору, и зелёные вспышки в нижней части защитного поля погасли окончательно. Гедимин разжал «кисть» манипулятора и некоторое время следил за неподвижным шарообразным экраном, прикрывавшим образец ирренция — и за тонкими волнистыми линиями красноватого свечения на полупрозрачном куполе. Они были немного ярче обычного и формировались в виде концентрических кругов, в основном вокруг манипулятора; чем дальше от него, тем линии становились тоньше.
Убедившись, что сфера держится надёжно, Гедимин перевёл все захваты в верхнее положение, вынул руки из жёстких перчаток и потянулся к щитку управления — нужно было прикрыть манипулятор защитным полем. Хольгер тронул его за плечо, и сармат остановился.
— Датчики, — напомнил химик, показывая несколько миниатюрных «жучков». — Есть смысл поставить их на экран.
— Температура и давление? — Гедимин озадаченно мигнул. — Полезнее был бы радиометр. Внутри всё равно вакуум.
Он уступил Хольгеру место у манипулятора и продолжил наблюдения за красноватыми линиями на защитном куполе. Когда механизм занял верхнее положение, они практически погасли — только приглядевшись, можно было рассмотреть тонкие, не толще микрона, «волоски» на внутренней части полусферы.
Хольгер сбросил датчик внутрь манипулятора и опустил его к сфере, дожидаясь, пока «жучок» докатится до «кисти» и будет захвачен и подготовлен к установке. Красные линии вспыхнули и стянулись к основанию автоматической руки. Гедимин мигнул.
— И ты это видишь? — спросил Хольгер, свободной рукой прикоснувшись к защитному куполу. — Странная реакция.
Он закрепил первый датчик и бросил в проводящий канал второй. Волнистые разводы на защитном поле не тускнели и не смещались. Манипулятор потянулся к дальней части уранового экрана — пятна пробежали по куполу вслед за ним и быстро погасли, оставшись только у основания «руки». Хольгер остановил поднятый манипулятор и высвободил свою кисть.
— Что-то не так? — насторожился Гедимин.
— Следи за вспышками, — сармат кивнул на купол. Ремонтник досадливо сощурился — кажется, он упустил подходящий момент для наблюдений. Красные линии уже практически погасли.
— Это не реакция на манипулятор, — сказал Хольгер, просовывая руку в перчатку. Линии медленно проявились на прежних местах.
— Там больше ничего нет, — сказал Гедимин. — Ты поставил датчики?
— Ещё два, — сармат опустил манипулятор; механическая «кисть» втянула в себя небольшой предмет и медленно потянулась к сфере.
— Закончишь — освободи для меня перчатку, — попросил ремонтник, наблюдая за перемещением красных вспышек.
Через пять минут Хольгер отошёл в сторону и встал рядом с защитным полем.
— Такое ощущение, что оно реагирует… на нас, — заметил он, проводя пальцем по подсвеченным участкам. Гедимин поместил руку в перчатку, но сдвигать манипулятор не стал, — но вспышки всё равно появились. «Что-то нагревается?» — он с подозрением посмотрел на механизм. «Но внутри вакуум, а сигма-излучение не усиливается от нагрева…»
— Конар и Рохас наблюдали нечто подобное, — вспомнил он.
Дверная створка тяжело загудела — в помещение заглянул Константин.
— Всё в порядке? — громко спросил он. — Сколько ещё времени вам нужно на установку экрана?
— Экран установлен, — отозвался Гедимин, убирая манипулятор из зоны воздействия сигма-лучей. — Мы выходим.
— Десять минут лишних, — Константин сердито постучал по экрану рации, где высвечивалось время. — Выходите!
Сарматы переглянулись.
— Мы проводим наблюдения за образцом, — напомнил Хольгер, выбираясь из хранилища. — Это занятие требует времени.