Синтез
Шрифт:
Ремонтник кивнул.
— Если не вдаваться в подробности, так и будет, — сказал он, прислушиваясь к шипению реактивов.
— А потом… Потом ещё что-то будешь делать с ним и водородом? — сощурился Линкен.
— Да, так, — кивнул Гедимин, приподнимая нагретый контейнер и осторожно встряхивая его. Вязкая зеленовато-желтая смесь поползла наружу, в подставленный короб. «Ещё одна засыпка,» — он заглянул в ёмкость с жёлтым кеком. «Ещё час…»
— Ещё мне будет нужна плавиковая кислота, — сказал он. — И новое оборудование. Но труднее всего будет, когда дело дойдёт до фтора. А потом… Если до тех пор охрана меня не вычислит, тут будет стоять центрифуга. Если с ней что-то будет не так…
Он, не договорив, дотянулся до генератора защитных полей и прикрыл матовым куполом поддон с мокрой жёлтой пылью. Он медленно просушивался в потоках горячего воздуха.
Линкен разогнул ещё один палец, мигнул и растерянно посмотрел на ремонтника.
— Плавиковая кислота, фтор… Ты будешь получать всё новые и новые соединения. Наверное, мне их не запомнить… Скажи сразу — какое из них будет взрываться?
— Все, — мрачно сказал ремонтник, покосившись на стеклянную крышку. Кислота тонкими струями стекала по ней на чёрную пыль на дне и шипела, испаряясь на горячем стекле.
— Особенно это касается фтора, — он слегка поморщился. — Но если ты говоришь о цепной реакции… Даже после обогащения до неё не дойдёт. Слишком мало урана — критическую массу не набрать.
— Мало?! — шрам на лице Линкена дёрнулся. — Десять килограмм, ты говорил? Этого мало?
Гедимин кивнул.
— Это кек. Когда его удастся обогатить хотя бы до пяти процентов, останется килограмма два или даже меньше. Если довести до семидесяти — всего сто граммов. Это очень мало.
Линкен обошёл защитные поля по кругу и остановился перед Гедимином.
— Всё это оборудование, два месяца работы — и на выходе всего сто граммов урана?!
— В лучшем случае, — буркнул ремонтник. — Отойди от купола и внятно скажи, что тебе нужно.
— Мне? — Линкен провёл пальцем по шраму на щеке. — Уже ничего. Спасибо, что показал мне свою… лабораторию. Я никогда не видел, как это делается. Но… я думал, что это будет проще. Значит, сто граммов… Это вот столько?
Он одним пальцем отмерил фалангу на другом. Гедимин кивнул.
— Окись — тяжёлое вещество.
— Что ты будешь делать с ней? На что она годна? — спросил Линкен.
— Положу в бочку с водой и буду смотреть на свечение, — пожал плечами ремонтник. — Других применений пока не предвидится.
Линкен посмотрел на него долгим задумчивым взглядом.
— У тебя глаза светятся, — сказал он. — Это хорошо. Не прекращай работу, атомщик. Десять килограмм — это немного. Будет больше.
Еловые ветви на фоне темнеющего неба казались чёрными; солнце давно ушло, медленно сгущались сумерки. Гедимин вполглаза следил за бортовыми огнями «Иглы» — винтолёт осторожно протискивался между веток. Одну он задел, и она качнулась.
— Хватит, — Сешат, наблюдающая за полётом, украдкой провела рукой по глазам. — Ничего уже не видно. Приземляйся.
— И верно, — Мафдет тронула рычаг на пульте управления, и винтолёт, не зацепив ни одной ветки, выскользнул из кроны и медленно опустился на россыпь хвои. Под елью легко было его искать — тут, в вечной тени, трава не росла.
Мимо, подняв ветер и ослепив наблюдателей бортовыми огнями, пронеслась «Гарпия». Её дюзы на повороте полыхнули, и она рванулась вперёд, на считанные сантиметры разминувшись с еловой веткой.
— Эй! — крикнул Гедимин в просвет между деревьями. — На сегодня хватит.
Сешат и Мафдет сидели рядом с «Иглой», разглядывали её в свете фонаря, приглушённо переговариваясь. Гедимин опустился рядом. Из полумрака с «Гарпией» в руках вынырнула Лилит.
— На две секунды быстрее, — объявила она, присаживаясь на ковёр хвои.
— Солнце ушло, пластины остыли, — недовольно сощурился Гедимин. — Пустая трата топлива. Днём надо было тренироваться.
— Ты, атомщик, давно бы придумал, как подогреть их без солнца! — фыркнула Лилит.
— Эй, вы, тише, — покосилась на них Мафдет. — Ну как, Гедимин? «Игла» готова к бою?
— Она готова давно. Теперь нужно готовить пилота, — ремонтник осторожно развернул винтолёт другим бортом к себе. Вязкая тёмная масса, покрывающая обшивку, была содрана у хвостового винта, ещё несколько царапин осталось на носу — там еловая ветка чиркнула вскользь.
— Два соприкосновения, — Мафдет достала ветошь, чтобы вытереть уже ненужную слизь досуха. — Но летать в ёлках… Ты же не думаешь, что макаки притащат на площадку дерево?
Гедимин пожал плечами.
— Удара по хвосту можно было избежать. Продолжишь завтра. Когда останутся только мелкие царапины, можешь считать себя готовой.
Мафдет повертела в руках очищенную от слизи «Иглу». Длинный тонкий винтолёт укоротился и раздулся, приняв привычную для таких механизмов форму бочки с хвостом и винтами.
— Если они притащат ёлку, я им её в экзоскелеты затолкаю по частям, — пробормотала самка.
Лилит подошла к глайдеру, оставленному под деревом, заглянула в кабину и хмыкнула.
— Без четверти десять. Мы сегодня спать собираемся?
— Полетели, — Сешат, потянувшись, поднялась и подобрала «Иглу», завёрнутую в ветошь. — Я думаю о третьем испытании. Прошлый год все помнят?
Сарматы переглянулись, Гедимин сузил глаза.
— Им, вроде, объяснили, что так не делают, — пробормотала Лилит, но уверенности в её голосе не было.