Синтез
Шрифт:
Гедимин пересчитал рабочих — почти все были на месте. Некоторые, как и Константин, испачкали руки, один прихрамывал, но раненых среди них не было. «Значит, задело одного или двоих,» — сармат покосился на обильно размазанную кровь и сердито сощурился. «Хорошо, если жив. Вот говорил же…»
Смарт в кармане Константина испустил короткий гудок. Сармат дотянулся до устройства, несколько секунд молчал, глядя на упавший кожух и свисающий захват главного крана. Несколько рабочих стояли рядом, дожидаясь указаний.
— Вира, — Константин поднял вверх большой палец. Сарматы, кивнув, стали закреплять захваты на массивном механизме. Инженер судорожно вздохнул и опустил голову. Гедимин тронул его за плечо.
— Хотя бы все живы?
Северянин вздрогнул, поднял на него затравленный взгляд и прохрипел:
— Живы. Расчёты были… всё было неверным. Откуда ты мог знать?!
Гедимин крепко сжал его плечо.
— Живы — значит, их вылечат. Что с турбиной?
«Надо было ему задействовать главный кран,» — думал сармат, наблюдая за тем, как Бьорк вытаскивает пострадавший механизм наружу и снова кладёт его на прицеп. На липкие пятна сползлись роботы-уборщики. Сарматы подобрали два устройства и посадили на испачканный кожух турбины.
— Я проверю, — сказал Гедимин, разглядывая ту часть механизма, которая была ему видна сквозь проём в стене. — Но нужен Айзек. Где он?
Константин резко поднял голову, посмотрел на него потемневшими глазами и буркнул:
— Иди работать.
Стряхнув со своего плеча руку Гедимина, он быстро пошёл к прицепу. В машинный зал заглянул Айзек с дефектоскопом, увидел кровь на полу и округлил глаза. Гедимин указал ему на прицеп, кивнул и пошёл к реактору.
…Слухи об аварии в главном корпусе распространились быстро, к вечеру об этом знали все. Собравшись за воротами в ожидании транспорта, сарматы подавленно молчали, и Гедимин, досадливо щурясь, тоже старался не открывать рот — только искоса глядел на Константина. Тот стоял в стороне, развернув на экране смарта чертёж стапелей, и молча разглядывал его.
— Ещё одна кровавая жертва? — на площадке было тепло, но Хольгер зябко поёжился. — Хватит уже.
— Я тут при чём? — пожал плечами Гедимин. — Думать надо головой, а не смартом.
Он говорил тихо, но Константин всё равно услышал, и его ладонь с зажатым в ней устройством слегка дёрнулась. Гедимин виновато сощурился и отвернулся.
— Хватит, — Хольгер больно ткнул его кулаком под рёбра. — Оба хороши. Там много работы, на всех хватит. Пора уже объединить усилия.
— Мы и так работаем вместе, — буркнул сармат, отодвигаясь в сторону. — Пора уже их разъединить.
— Не вместе, — качнул головой Хольгер. — Только рядом. Вы оба не дураки. Если бы действовали совместно, вам бы цены не было.
В воротах протяжно загудел тягач, собравший все пустые прицепы и теперь вытаскивающий их наружу. Сарматы зашевелились, готовясь к погрузке.
— Думаешь, я не дурак? — спросил, поравнявшись с Хольгером, Константин. Он по-прежнему щурился и упорно смотрел только под ноги, и его голос стал хриплым и скрежечущим.
— Любой может ошибиться, — пожал плечами химик. — Гедимин хотел вечером навестить раненых. Возможно, они уже пришли в себя. Я иду с ним. Ты с нами?
Гедимин отхлебнул из маленького контейнера с изображением герба Ураниум-Сити, едва не поперхнулся и поспешно вылил в рот порцию Би-плазмы. Обжигающая въедливая горечь разлилась по языку, и сармат едва удержался, чтобы не сплюнуть в пустой контейнер. «Опять полынь?» — он осторожно понюхал пустую ёмкость.
— Эй, Маккензи! Что за дрянь опять в нашей жжёнке?! — донёсся сердитый голос из комнаты Линкена. — Тьфу ты!
Кто-то из сарматов закашлялся и, шумно отдышавшись, выбрался в коридор.
— Официальная речь Маркуса Хойда начнётся через пять минут! — объявил по громкой связи комендант барака. Гедимин недовольно сощурился, но всё же рассовал по карманам инструменты и поднялся на ноги. Выпнув горку пустых контейнеров за дверь, он вышел следом.
— Дрянь? Это полынная настойка, — судя по голосу, Кенен Маккензи слегка обиделся. Он вышел из комнаты сразу после Гедимина, и Линкен, дожидающийся, пока соберётся вся команда, посмотрел на него и изумлённо мигнул.
— Что ты нацепил на голову?
Гедимин повернулся к Кенену и увидел на его голове широченную шляпу с завёрнутыми кверху краями полей. Даже в подвёрнутом виде они были шире плеч сармата, а от многоцветной раскраски головного убора у Гедимина зарябило в глазах.
— Это, мой друг, сомбреро, — ухмыльнулся Кенен, поправляя шляпу.
— Вот мартышка! — взрывник растерянно покачал головой. — То шуба, то это… У тебя что, комбинезона нет?
— Свободные граждане Атлантиса имеют более одного набора одежды на год, — Кенен назидательно поднял палец к потолку. — Шуба — зимняя одежда. Эй, Джед, посмотри! Как тебе мой летний костюм?
Он плавно развернулся к Гедимину боком, показывая все подробности яркого узора на жилетке поверх белой рубашки. Сармат мигнул.
— У этой вещи много цветов. Прямо сверкает, — он едва заметно усмехнулся. Кенен расплылся в довольной улыбке.
— Правильно! Вот видишь, Лиск, у Джеда постепенно прорезается вкус. Если бы он ещё перестал тратить всё до цента на железяки и купил себе нормальную одежду вместо шахтёрской робы…
Под потолком задребезжал тревожный сигнал.
— Речь координатора начинается через минуту! — объявил комендант. Из вестибюля послышались тяжёлые шаги — так последние несколько месяцев ходили патрульные, приделавшие к обуви металлические вставки. Линкен недобро сощурился, оглянувшись на дверь.
— Идём, Бьорк, — сказал Константин, пробираясь мимо замешкавшихся сарматов к выходу. Гедимин заметил его озадаченный взгляд на шляпу и жилетку Кенена и усмехнулся.
— Маккензи всегда надевает что-то странное, — прошептал он, поравнявшись с Константином. — Не знаю, сколько у него одежды. Странно, что она не вываливается из комнаты.
— Да, я успел заметить, — тихо ответил северянин. — Особенно шубу.
…Кенен выскользнул из кинозала первым, утащив с собой недовольного Бьорка. Когда Гедимин спустился в информаторий, оба сармата радостно помахали ему наушниками — каждый успел занять свободное место. Кенен вскочил, уступая кресло Гедимину, но тот отмахнулся и, поймав за плечо Хольгера, усадил его за телекомп.