Синтез
Шрифт:
— Наконец-то, — облегчённо вздохнул Константин и достал из кармана рацию. — Бьорк, как слышно? Все готовы?
Рельсовый кран центрального корпуса отогнали на запад, ближе к разгрузочной площадке. Пути для вспомогательных механизмов были проложены ещё две недели назад; они стояли над «колодцами» гермооболочек. Обернувшись к ним и пристально осмотрев все приспособления, Гедимин снова повернулся к дороге. Глайдеры приближались. Они двигались невероятно медленно; вдоль трассы по ходу движения выстроились «броненосцы» «Вестингауза», над лесом зависло несколько десятков дронов.
— Yi» hasulesh, — еле слышно прошипел Гедимин, вглядываясь в лес. — Никаких паршивых мартышек. Если хоть кто-то там трепыхнётся…
— Спокойно! — Константин крепко сжал его руку. — Всё будет в порядке.
…Айзек с дефектоскопом в руках растерянно хмыкнул и отошёл в сторону. Гедимин встревоженно посмотрел на него. Айзек успокаивающе пошевелил пальцами, кивнул на корпус реактора, со всех сторон облепленный сарматами, развёл руками и отошёл ещё дальше.
Огромный бак из прочного сплава — восемь метров в длину, пять в диаметре — был окружён любопытными сразу же, как только его привезли, и сейчас не осталось патрубка, из которого никто ни разу не выглянул, и поверхности, по которой никто не прополз. По меньшей мере пятеро сарматов возились внутри, взволнованно перекликаясь с теми, кто уселся на верхнем боку корпуса. В другое время Гедимин прогнал бы их, но сейчас он молча стоял у реакторов и широко ухмылялся, и его глаза горели жёлтым огнём.
— Эй, атомщик! — крикнул ему Константин, помахав смартом. — Чего стоишь? Давай туда! Когда заработает, в него уже не заберёшься!
Гедимин хмыкнул, признавая его правоту, и поднялся на платформу, на которой был уложен один из реакторов. Сарматы, увидев его у входа в бак, примолкли и заторопились наружу, но инженер не обратил на них внимания. Встав на край корпуса, он развернулся лицом к выходу и поднял руки, разведя их в стороны. Ему не удалось дотянуться до краёв, и он посмотрел вверх, прикидывая, стоит вставать на пальцы, или это бесполезно. Тут же внизу послышался строенный щелчок микрокамеры — кто-то быстро снимал на смарт. Гедимин, недовольно сощурившись, опустил руки и повернулся на звук. Напротив со смартом в руках стоял Константин и ухмылялся. Щёлкнув ещё раз, он проворно спрятался за спиной Бьорка.
Через две секунды Гедимин был рядом с ним, но достать фотографа уже не представлялось возможным. Бьорк, широко расставив руки, топтался на месте; вместе с ним переминался с ноги на ногу Константин. Увидев, что до смарта не дотянуться, Гедимин остановился и заглянул за спину мутанта.
— Покажи, что вышло, — попросил он. — Я не буду ничего удалять.
— А это всё равно не помогло бы, — усмехнулся Константин, протягивая инженеру смарт. — Снимки уже на главном сервере. Смотри, конечно. По-моему, вышло неплохо.
Сбоку подошёл Айзек, застенчиво хмыкнул и заглянул из-за плеча Гедимина в смарт. Там было несколько десятков снимков — сарматы в реакторе, на реакторе, выглядывающие из патрубков и залезающие внутрь. Гедимин попал в кадр дважды — когда стоял, раскинув руки, и когда, сердито щурясь, вылезал наружу. Посмотрев на своё лицо на последнем снимке, сармат слегка усмехнулся и вернул устройство Константину.
— Привезли, — выдохнул он, кивнув на реакторы, хотел дополнить сказанное, но северянин отмахнулся.
— Всё понятно. Можешь не мучиться. Айзек, твоя команда успела их проверить?
Сармат торопливо закивал.
— Никаких дефектов. Мы всё осмотрели. Верно, Бьорк?.. И Гедимин тоже всё проверил.
Константин перевёл взгляд на инженера. Тот пожал плечами.
— Стандартам соответствует. А что будет в работе…
Из корпуса реактора донёсся приглушённый сердитый возглас — кто-то перепутал патрубки и прищемил себе ухо при попытке вылезти. Гедимин усмехнулся было, но тут же нахмурился и посмотрел в другую сторону. Там в разомкнутом кольце охраны стояли люди в белых комбинезонах с отстёгнутыми шлемами. Они смотрели на сарматов и ухмылялись. Кто-то испустил смешок.
— Heta, — сказал Гедимин, жестом позвав рабочих к себе. Они выглянули из реактора, удивлённо посмотрели на инженера, на пришельцев, — и, стерев с лиц ухмылки, спустились с платформы.
Один из охранников выступил вперёд. Протяжно загудела сирена. По сигналу «броненосцы» оцепили реакторы, и к платформам приблизились люди, на ходу пристёгивая шлемы и поправляя респираторы.
— Внимание! Инспекция из Пенсильвании! — громко объявил охранник. — Полная проверка присланного оборудования! До окончания проверки подходить к нему запрещено!
…Последним на раздачу еды пришёл Бьорк.
— Ещё там, — буркнул он, посмотрев на Гедимина. Сармат молча кивнул и, обойдя прицеп с пустыми контейнерами, повернулся к реакторам. Оба корпуса лежали там, где он их оставил; вокруг толпилась охрана, из-за спин «броненосцев» виднелись белые комбинезоны.
— Вот мартышки, — хмуро пробормотал Иджес, подозрительно глядя на чужаков. — Гедимин, ты проверь всё после них. Мало ли что.
Константин стоял в стороне со смартом в руках, сосредоточенно тыкал в экран и ни на что не обращал внимания. Потратив на это занятие ещё полминуты, он отключил устройство, переглянулся с группой сарматов-северян, собравшихся рядом с ним, и подошёл к Гедимину.
— Завтра — установка?
Инженер кивнул.
— Первый блок — точно, второй — по обстоятельствам.
— И крышки уже почти готовы, — Константин кивнул на массивные конструкции из арматуры, занимающие две огороженные площадки рядом с главным корпусом. Над ними натянули защитное поле и сделали в нём арки для прохода рабочих; небольшой погрузчик стоял в проёме между двумя куполами, более сложные механизмы пока были не нужны.
— Значит, к концу года главный корпус будет готов к сдаче, — подвёл итоги Константин. — Это надо отметить, Гедимин. У вас знают о существовании Дня атомщика?
Инженер удивлённо мигнул.
— Какого дня?
— Понятно, — сказал Константин, переглядываясь с северянами. — Значит, узнают. Думаю, что без него мы не обойдёмся.
— Отдельный день для… тех, кто работает с ураном? — Гедимин безуспешно выискивал в памяти упоминания такого обычая. «Опять я что-то пропустил,» — с досадой подумал он.
— День атомной промышленности, Гедимин. На Севере его проводят каждый год в один и тот же день, — пояснил Константин, показывая инженеру красочные рисунки с изображением атомного ядра, лабораторных ускорителей, чётких очертаний градирен на горизонте и незнакомых человеческих лиц. — Двадцать восьмое сентября. Как раз то, что надо. Наш собственный праздник. Без мартышек и их мифологии. Только для сарматов-атомщиков.