Синтез
Шрифт:
— Назад! — крикнул другой. Луч фонаря заметался по снегу, пару раз зацепив Гедимина.
— Да тут пусто… — раздалось над головой ремонтника. Долю секунды спустя курсант, охнув, осел в кусты, — полученный от сармата тычок был несильным, но прицельным.
— Огонь!!!
Прятаться уже не было смысла; Гедимин, вскочив на ноги, швырнул обезвреженного человека в его соотрядников. Станнеры затрещали громко, но впустую, два разряда ушли в лес — каждый разминулся с сарматом на пару метров. Ремонтник наступил на шевелящуюся кучу тел. Один из курсантов зашипел от боли, разжимая руку и роняя оружие в снег, второй затих, получив по макушке мягкой палкой. Гедимин зашвырнул оба станнера подальше в кусты, огрел палкой третьего (тот уже перестал держаться за низ живота и потянулся за оружием), бросил третий станнер в ближайшую сосну и в два прыжка пересёк поляну, уходя под прикрытие сосен. То, что он искал, нашлось скоро — ещё не успели затихнуть крики «Сюда! Теск!», как Гедимин уже взобрался на особенно толстую сосну со стволом, разделяющимся на высоте на три части, и затаился там, высматривая в темноте чужие фонари. Курсанты на поляне, чертыхаясь, искали станнеры. Сармат в оранжевом комбинезоне, пошатываясь, брёл к шлагбауму; его никто не трогал, и Гедимин облегчённо вздохнул.
Одинокий луч скользнул по стволам деревьев неподалёку, потом — по заснеженной земле. Кто-то ещё охотился на сарматов — на этот раз в одиночку. Гедимин взял пригоршню снега и, скатав её в комок, швырнул к сосне в пяти метрах от его укрытия. Луч дёрнулся, шаги стали быстрее и громче, — курсант шёл на звук. «Соизмеряй силу,» — напомнил себе сармат, готовясь к точному прыжку. «А это действительно забавляет…»
…Об окончании тренировки объявила сирена, установленная на одном из дронов. Над шлагбаумом зажглись фонари, направленные в лес, и Гедимин вышел из очередного укрытия. Мимо прошли двое сарматов-«мишеней» — один поддерживал другого. За ними потянулись на выход курсанты, по пути вытряхивая снег из станнеров и шлемов. Тех, кто выходил с довольной ухмылкой и сарматскими номерными жетонами на груди, было немного. Большая часть хмурилась и недовольно косилась на «мишени». Последняя группа шла особенно медленно, вполголоса чертыхалась и судорожно приводила в порядок форму. У одного из них не было станнера — в пустую кобуру натолкали растительных остатков, но Гедимин даже в полумраке не спутал бы их с рукоятью настоящего оружия. Курсант без станнера посмотрел на него и вздрогнул.
— Белый амбал! — он толкнул соседей, и они уставились на Гедимина.
Сдав жетон и оружие, сармат вышел во двор. За спиной остались шепчущиеся курсанты, майор, начинающий «разбор полётов», и экзоскелетчики, старающиеся не фыркать в шлемы. «Странное развлечение,» — думал Гедимин, вытряхивая из карманов набившийся снег. «Надо будет завтра повторить. Днём, конечно, будет сложнее…»
— Что, опять туда же? — хмыкнул Константин, увидев Гедимина с миниглайдом наперевес.
— Тебя ещё пускают? — недоверчиво спросил Линкен. — Ещё остались мартышки, которых ты не покалечил?
— Я соизмеряю силы, — буркнул сармат, снимая с комбинезона все яркие предметы и тщательно заклеивая нашивки. Спецодежда «атомщика» была белой, под цвет снега; это в основном и выручало его.
— Белый амбал, говоришь? — Константин смерил сармата насмешливым взглядом. — Подходящее прозвище. Кажется, ты нашёл для себя полезное занятие. Что же, всё лучше, чем зря переводить бумагу и запчасти!
«Шёл бы ты… в Канск,» — хмуро подумал Гедимин, выходя из лаборатории. Ответить ему было нечего — новых мыслей об ирренции за время, проведённое в лесу, не прибавилось. Хуже всего, что на рабочем месте, у реактора, думалось так же плохо. То, что сармат начертил, могло сработать, а могло и нет, проверить было не на чем — плутоний ещё не выгрузили, да и после выгрузки едва ли его хватило бы на столь крупные конструкции. «Может, большая масса или сочетание множества пучков даст качественный скачок,» — думал ремонтник, пролетая над новыми заводскими корпусами «Локхида». «Проверять надо…»
… - А, снова ты, — капитан положил на стол перед сарматом номерной жетон. — Тебя ждут.
«Готов обменять жетон Белого Амбала на три любых, по выбору,» — увидел Гедимин краем глаза на узкой полоске бумаги, наклеенной на шлагбаум. Большая её часть была оторвана, но оставшееся держалось прочно.
При свете дня посторонних звуков было больше, возможностей спрятаться — меньше; Гедимин шёл очень осторожно, от укрытия к укрытию, и высматривал свежие следы. За несколько дней тренировок в лесу натоптали, а снег всё не выпадал, — местами появились широкие тропы, и понять, кто где недавно прошёл, становилось всё труднее. Зато стали заметными места использованных укрытий — сармат уже выучил их и очень неохотно к ним возвращался. Но тут пришлось — за деревьями послышались шаги и голоса.
— …И стреляйте на шорох, — вполголоса инструктировал соотрядников один из курсантов. — На любой шорох! Он где-то здесь. А я поспорил, что мы возьмём его.
Двое его товарищей угрюмо озирались по сторонам.
«Снежки запрещены. А про метание палок там ничего не говорилось,» — ухмыльнулся про себя Гедимин, дожидаясь, пока отряд пройдёт, и можно будет увидеть спины и слабо защищённые конечности. «Za ta… attahanke!»
…Уходить от погони пришлось долго — не меньше полукилометра Гедимин петлял и путал следы, иногда перемещаясь с дерева на дерево, пока голоса и стрельба не затихли в отдалении. Он мягко спрыгнул в натоптанный снег — на чью-то тропу — и огляделся по сторонам. На этот участок он ещё не заходил, а человеческих следов тут было много. «Надо проверить,» — подумал он, осторожно перешагивая через поваленные деревья. Некоторые из них распилили на части, но так и не вывезли, другие лежали нетронутыми, — своеобразная полоса препятствий, окружённая густым подлеском. «Есть где спрятаться,» — думал сармат, разглядывая молодую поросль. «И есть где свернуть ногу,» — закончил он мысль, едва не попав ступнёй в присыпанную снегом развилку между ветками поваленного дерева.
— Х-холера! — донёсся из-за кустов сдавленный вскрик. Кто-то, хрустя ветками, неуклюже протопал по снегу и тяжело опустился на упавшее дерево, — Гедимин почувствовал, как оно задрожало. Выглянув из-за пучка голых ветвей, сармат увидел пятнистую серо-зелёную форму. На дереве, сняв сапог и потирая ступню, сидел один из курсантов.
— Вот холера… — пробормотал он, собирая с земли снег и прикладывая к ноге; потом, сплюнув, сунул ступню прямо в заснеженную кочку. — Эй! Эми! Дэвид! Кто-нибудь!
Гедимин вжался в землю, прислушиваясь к звукам вокруг, но в лесу было тихо. Вдали, на главной улице, просигналил глайдер.
— Да где вы?! Э-эй! — крикнул курсант, натянул с размаху сапог, вскочил с бревна и, пробежав пару шагов, тяжело осел в снег. Обратно он возвращался почти ползком, еле слышно подвывая. Вокруг по-прежнему было тихо.
— Вот холера… — почти всхлипнул человек на поваленном дереве, держась двумя руками за повреждённую ногу. Гедимин не мог издалека понять, что с ней не так, — ничего, похожего на перелом или сквозное ранение, он не видел.
«Безоружный?» — сармат посмотрел на пустую расстёгнутую кобуру. Ни в руках, ни на дереве, ни в снегу станнера не было. «Не помню, чтобы я с ним сталкивался. Хотя… я их всё равно не различаю.»
— Эй, там! — Гедимин, уже не скрываясь, поднялся во весь рост. — Ты что, ранен?
— Теск! — выдохнул курсант, хватаясь за пустую кобуру. Сармат недовольно сощурился.
— Не бойся, не трону. Что с ногой? Идти можешь?
— Подвернул, теперь не наступить, — человек медленно убрал руку с бесполезной кобуры. — А тут ещё ты…