Синтия
Шрифт:
— Харви, ты не представляешь себе, как тщательно мы все продумываем. Все до деталей. Мы даже подтолкнули толстяка купить «Рицхэмптон». Мы устроили ему заем, мы впутали в это Э. К. Брендона. Мы даже думали оставить все как есть и прижать Брендона, когда у него на руках окажется эта картина. В этом плане были свои сильные стороны, но у нас есть неплохие записи разговоров толстяка с Брендоном о Рембрандте. У нас есть его дочь.
— Черта с два! Пока мы тут стоим и ждем, когда прибежит охрана, толстяк, наверное, уже
— Не беспокойся насчет охраны, Харви. И насчет толстяка тоже. Мы взяли и толстяка, и девиц, и двух его телохранителей. Тебе надо беспокоиться о другом, и я не хотел бы быть на твоем месте.
— О чем же мне беспокоиться?
— О многом, Харви.
— О чем же, например?
— Хотя бы о том, что ты видел, как я убил этих ковбоев.
— Господи, но вы же спасли мне жизнь, мистер Корсика!
— Это ты собираешься сказать на суде?
— Из меня свидетеля не сделают. Я буду нем как рыба.
— Не говори ерунду, — сказал Корсика, — Не будь ослом.
— А почему бы мне не побыть ослом? — возразил я. — Какая, собственно, разница? Тогда ковбои толкали меня к пропасти. Теперь вот вы.
— Не надо нас сравнивать, Харви.
— И в конце концов вы стреляли при самозащите.
— Харви, — терпеливым голосом произнес он. — Ты знаешь, кто я такой, или нет?
— Знаю.
— Ну вот и отлично, — отозвался он, вынул из кармана платок и аккуратно протер свой люгер. Затем, взяв его за ствол, протянул мне. Я тут же взял пистолет, нацелил на него и сказал:
— Не двигайтесь!
— Харви!
— Прошу прощения, — отозвался я, — но раз вы мне дали пистолет…
— Неужели я дал бы тебе заряженный пистолет, Харви?
Я наставил «люгер» на дверь и спустил курок. Он только щелкнул.
— Вот это да! — восхищенно сказал я. — Вы, значит, вышли против них с двумя патронами?
— Нет, Харви. — Он вынул из кармана небольшой «смит-вессон» и наставил на меня. — У меня есть кое-что про запас.
Я вынул из кармана свой платок, вытер «люгер» и с грохотом швырнул его на пол. Этот грохот разбудил бы покойника, но никто и не подумал нарушить наше уединение.
— Новая смена охраны будет через полчаса, Харви. Сигнализацию же мы отключили, так что не надо упрямиться, — сказал Корсика.
— А я выдернул три огромные пробки, — признался я. — Они ведь тоже что-то отключили?
— Совершенно верно, — терпеливо разъяснил Корсика. — Отключили питание трансформатора, который преобразует переменный ток в постоянный для грузового лифта. Я знаю схему этого музея лучше, чем главный смотритель. Но не волнуйся, Харви. Мы не крадем картины. Этим занимаются только босяки. Например, техасцы. А мы — нет. Так что подними-ка лучше пистолет.
Я поднял, подумал и спросил:
— Но ведь пистолет не мой. Зачем это вам надо?
— Могу я поступать так, как считаю
— Оружие записано на тебя, Харви. Девочки покажут под присягой, что тебя привели сюда насильно, принудив участвовать в несостоявшемся ограблении. Ты станешь героем, Харви.
— Только не в Техасе, — мрачно отозвался я и еще мрачнее добавил: — И не в девятнадцатом участке нью-йоркской полиции.
— Насчет Техаса это ты зря, Харви. Этот Ковентри родом из Бруклина. Его давно разыскивают в Техасе. То, что ты пристрелил двоих «торпед» из пистолета, в котором было лишь два патрона, означает, что ты просто забыл зарядить пистолет…
— Я противник насилия, — в отчаянии пробормотал я. — То, что толстяк оказался бруклинцем, делало его поистине жалкой фигурой.
— Ты лишил их жизни, чтобы спасти свою.
— Вы меня обманываете.
— Нет, Харви.
— Почему вы готовы отпустить Синтию?
— Потому что синица в руке, Харви, причем свободная от налогов синичка, куда лучше, чем стая журавлей в воздухе.
— Какая там синица? — крикнул я, и он вежливо попросил меня говорить потише. — Какая еще синица? — тихо повторил я.
— Она у тебя в кармане, Харви. Это те восемьдесят пять тысяч, которыми ты пытался подкупить ковбоев. В дорожных чеках.
— У меня восемьдесят пять тысяч? Да я валял дурака. Я это просто придумал.
— Харви, — холодно перебил он меня. — Мы прослушивали твой номер в Торонто, мы подслушивали в отеле. У нас есть связи в банке. Короче, ты дашь мне эти восемьдесят пять тысяч или мне придется в тебя немного пострелять?
— Но вы вернете мне обеих девиц?
— Разумеется.
— Когда?
— Как только ты подпишешь чеки и передашь их мне.
Я сунул руку в карман, вынул пачку чеков и показал Корсике.
— Подпиши.
— Где?
— Сядь на пол и подпиши.
Он бросил мне шариковую ручку, а я сел на пол рядом с трупами и подписал пять чеков на десять тысяч, пять на пять и десять на тысячу долларов каждый. Затем я подтолкнул пачку в его сторону. Он взял чеки и сунул в карман.
— Хорошо, Харви. Оставайся на месте. Сосчитай до ста, но до этого не сходи с места. Мы прекрасно пообщались и было бы жаль, если бы все вдруг испортилось.
Он попятился к выходу из зала и скрылся. Может, я и бросился бы за ним, а скорее всего, остался бы на месте, но мне не пришлось принимать решения, потому что в зал почти тотчас же ворвались Синтия и Люсиль. Люсиль крепко обняла меня и стала целовать. Из глаз ее капали слезы. Именно такого отношения и жаждало мое потрепанное в боях я. Синтия, напротив, стояла и удрученно смотрела на покойников. Я боялся, что она закатит истерику, но она, похоже, в этот момент внезапно повзрослела.
— Мне их, конечно, жаль, — сказала она, — но это в общем-то были плохие люди.