Сирахама Кеничи
Шрифт:
– Похоже послышалось...
Уфф. Не дай бог, еще невесть что подумает. Погрозив кулаком Косаке, я быстро переползла к выходу в коридор и вылезла...
Уснуть все не удавалось. Перед глазами, застыл словно живой портрет девушки. Интересно кто она ему?
Глава 18. Конкурентка.
Как обычно, я тренировался...
Стараясь выжить, под ударами Апачая.
– АПАНЧ!
– Здравствуй небо, вот и я!
Пролетал я как ни странно, не над гнездом кукушки, а над забором. Едва не сбив, какую-то юркую фигурку...
– Апа... Кеничи! Ты невнимателен!
Эта машина смерти успела меня поймать, у самой земли.
– Апачай, ты тут никого больше не видел?
– Апа? Ты про девушку в красном?
– Апачай непроизвольно оглянулся.
– Она сейчас гоняет по додзе Кенсея!
Гоняет? Кенсея? Это, что Ренка наведалась? Я непроизвольно вздрогнул. Как бы с Фуринзи чего не вышло.
К моменту нашего появления, кенсей был зажат в углу, а загнавшая его туда Ренка, мило улыбалась, окружившим ее мастерам. Дом меня донеслось:
– Рада познакомится! Я Ма Ренка. Дочь вот этого! Мастера...
– Она ткнула пальцем в Ма Кенсея.
– О, дочь Кенсея.
Как всегда, неожиданно появился старейшина.
– Кеничи-сан!
Смыться мне не удалось, Ренка в прыжке повисла у меня на шее, в результате чего я рухнул с ней в обнимку на землю. В лицо упирались, два симпатичных полушария, обтянутые тонкой тканью...
– Кеничи-сан такой популярный!
От ледяного тона Фуринзи, меня прошиб озноб. Сейчас меня будут убивать...
Доступ кислороду был вновь открыт. Пока эти две особы, строили глазки друг-другу, я воспользовался моментом и свинтил.
Ужин я пропустил, поскольку, физически бы не смог бы спокойно поужинать, когда две особы готовы сцепиться... Особенно в момент когда они сидят по обе стороны. Не говоря про ехидные взгляды учителей.
Плюнув на все, я ушел заниматься, на полигоне. Ма Кенсей сказал что пока я полностью не освой контроль, внутренней энергии ежедневно выполнять в свободное время комплексы...
Ренка.
Все оказалось, еще хуже... Кто бы мог подумать, внучка Старейшего Редзампаку, тоже неровно к нему дышит. Это, еще при том что они живут под одной крышей.
– Папа... Мама, и младший брат тренируют сто тысяч человек в Ордене Феникса! Как долго, ты, собираешься здесь околачиваться?!
– Ренка! Мне еще рано возвращаться в материковый Китай!
– Блин в отце пропадает комедиант. Если бы я его не знала, могла бы поверить. Вот другие ржут, глядя на него.
– Я еще не закончил, обучение ПЕРВОГО ученика!
Он ЭТО серьезно? Они собрались сделать из Кеничи Сильнейшего в истории ученика? Да они рехнулись, на старости лет! Он и к старости все не освоит!
– Ты и вправду думаешь, что он сможет стать Сильнейшим в истории учеником? Не хлипковат ли он?
– Я внимательно посмотрела на парня, выполняющего странный комплекс, с закрытыми глазами, на вкопанных столбиках. И это, надо же! Слушая музыку! Когда при выполнении нужен покой, и тишина!
– Ну его движения немного странные... но все таки...
Тут, я встретилась, взглядом с блондинкой...
– Папа...
– Я сделала значительную паузу.
– Я пока не расскажу маме, об этом месте.
Отец вскочил, словно ему шилом в зад ткнули. Радостный, как объевшийся кот сметаны.
– Вот только, я поживу тут какое-то время!
Маска радости сменилась, маской великой скорби. Позер!
Надо присмотреться повнимательнее, вполне возможно из Кеничи, выйдет неплохая пара... Вот только надо будет, что-то решать с конкуренткой. Не знаю, насколько сильна эта блондинка, но пощупать стоит...
Я сидел и рисовал у себя в комнате. Стук в дверь.
– Можно?
– Походу Ренка все не успокоится.
– Заходи.
Я убрал принадлежности для рисования. Закрыв папу убрал под футон. У ренки весьма странный настрой. Интерес, перетекающий в любопытство, пара чувств мне не понятных, легкая обида...
– А что прячешь? Мужские журналы?- Язва блин, на мою голову!
– Ты уже достаточно взрослый чтобы иметь такие журналы... Не покажешь?
Она прилегла на татами, которыми был выстлан пол... Вытянув, во всю длину свои шикарные ножки. Разрез платья соскользнул с бедра, открывая белый бантик завязки, на веревочке трусиков... Не понял, это меня так соблазняют?
Взяв вторую папку я протянул ей. На какое-то время, воцарилась тишина. Нарушаемая шелестом страниц. За дверью, шумя словно слоны в посудной лавке сидели мастера. Судя по тихому шороху, на потолке, Сигуре в своем репертуаре...
– Ты сам это нарисовал?
– Голос слегка изменился, с тягучего на тихий, заинтересованный.
– А что во второй папке. Той что ты убрал?