Сирахама
Шрифт:
Спохватившись, я внимательно осмотрел зал... Все на месте, ничего не поломано, не поцарапано, не испорчено. Букетик цветов под девизом в «шомен» так и стоит на месте. И «камидза», на первый взгляд, никак не пострадал.
(Шомен - главная стена в додзе. Там стоят святыни школы. Камидза - «домик духов» - алтарь в синтоизме)
– Я ничего не сломал, Акисамэ-сэнсэй?
Акисамэ все так же сидел на корточках рядом с музыкальным центром.
– Все в порядке, Кенчи. Делай «заминку», принимай душ и пойдем ужинать. Кэнсэй нас сегодня обещал удивить!
(«заминка» -
– Кстати, Кенчи...
– Бросил Акисамэ, когда я «скручивался» на турнике.
– Все, что я тебе наговорил, пока мы ждали ТВОЮ музыку... Вполне может статься, что это был простой набор слов, чтобы сбить тебя с толку и запудрить мозги... Чтобы ты лучше и быстрее «включился». Имей это в виду, пожалуйста. Но, с той же вероятностью, это все могла быть чистейшая правда!
«Старик... я ни черта не понял! Главной цели - сбить меня с толку - Акисамэ все-таки добился!»
+++
– Ма-доно. Только что на «Счастливчике» абонент «Шкет»...
– Всё то же самое, Вика?
– Да, Ма-доно.
– Эксперты?
– Клянутся, что такая композиция им неизвестна.
– Запись?
– Только прямая запись микрофоном с колонок. «Счастливчик» зашифровал файл и включил защиту от аудиозаписи с флагом «защита авторских прав». По этой же причине на аудио были вставки девизов и речевок «Счастливчика» и случайное изменение уровня громкости и частот. Качественной записи не получилось...
– Ну, что ж, Викуль... подготовь материалы к завтрашнему совещанию. Тема «Экономическое положение и перспективы развития медиа-холдинга»... и сгусти краски... Ну, как ты умеешь, моя хорошая.
– Слушаюсь, Ма-доно!
– И пригласи технического директора... и - он же баран бараном - пусть возьмет с собой кого-нибудь шарящего из ребят, занимающихся «Счастливчиком». И пригласи Ма Ренку... У нее же завтра эфира, кажется, нет? Вот и отлично.
– Слушаюсь, Ма-доно!
– Спасибо, девочка! Чтоб я без тебя делал!
– Держали бы ресторан «Пекин», Ма-доно!
– ... И все такая же вредная...
+++
– М-м-м... просто изумительно!
– Акисамэ.
– Вкус - специфический!
– Даже... птичку... не... жалко...
– Ап-па-а-а-а...
– Ну... сойдет. Под пивко - так вааще!
– Ха! Фирма веников не вяжет! Кэнсэй сказал - Кэнсэй сделал! Сказал, что будет «Утка по-пекински» - значит, это будет «Утка по-пекински»! Молодежь, а вы чего молчите?
Ма Кэнсэй сиял. Царственным взором, подбоченясь, он важно осматривал стол, за которым сейчас собралось все Редзинпаку и дегустировало, действительно, вкуснейшее блюдо из утки.
– Утка великолепна, Кэнсэй! Добавление тмина и лимона - просто гениально!
– Ну, дык... Кенчи? А ты чего молчишь? Неужели Миу вкуснее готовит?
Вопрос, заданный Кэнсэем был сложным и провокационным... Что-то вроде, «а кого ты больше любишь - маму или папу?»
– Утка по-пекински, Ма-сэнсэй, получилась очень вкусной! До следующей готовки Миу-сан я буду помнить ее волшебный вкус!
За столом воцарилась тишина...
– А ведь неплохо!
– Пробормотал Акисамэ, выуживая из-за пазухи свой коммуникатор.
– Выкрутился... шкет.
– Сигурэ «втянулась» в потолок.
– Хо-хо... Видишь, Кэнсэй! Всем понравилась твоя готовка! Думаю, никто не будет против, если по выходным Ма Кэнсей будет радовать нас такими вот блюдами?
– Я - за!
– Для наглядности Акисамэ поднял обе руки.
– Поддерживаю!
– Кэнсэй - повара. Харасо, насяльника!
– Пусть... готовит... уточек...
– Послышалось из-за моей спины.
Кажется, это был один из редчайших случаев - Кэнсэй не знал, что ответить... С одной стороны его готовку все нахваливали, а с другой - каждые выходные...
– Я с удовольствием буду помогать на кухне!
– Добила Миу.
– Столько нового из китайской кухни узнаю!
А потом сзади раздалось - пф!
– и что-то ужалило меня в шею.
– Сигурэ! Ты чего?!
– Забеспокоилась Миу.
– Поможешь... раздеть? Как в прошлый... раз...
Не понял - что это за стыдливое смущение в эмоциях Миу?!
Дальше я уже не слышал, ухнув куда-то вниз, в вязкую вибрирующую темноту.
«Тренировочный процесс» продолжался...
+++
Если бы существовало искусство быстрого и четкого выхода из бессознательного состояния - какое-нибудь там «аут-дзюцу» или «амнезия-до» - то я уже, несомненно, был бы мастером третьего, а то и четвертого дана! Во всяком случае «первое мастерское ката» - выход из беспамятства - я выполняю за секунду!
Привычка, вбитая в меня Сигурэ (я считаю, что если Хаято Фуриндзи - сверхчеловек, то Косака Сигурэ - суперженщина: привить мне такой рефлекс всего за пару месяцев исключительно с помощью цоканья языком!
– это какая-то суперспособность!) заставила, не открывая глаз и не двигаясь, быстро вникнуть в окружающую обстановку.
М-да, могло бы быть, конечно, и лучше. Но - не будем гневить Ками этого мира!
– могло быть и гораздо-гораздо-гораздо хуже! Зная мастеров Редзинпаку...
Полулежу на земле, прислоненный к чему-то... предположительно, к стволу дерева. Вокруг лес и ближе ста метров отсутствуют живые разумные существа. Ночь (ощущения мастера аут-дзуцу утверждают, что провалялся я без сознания часа три-четыре), холодный ветер. Температура - где-то за минус. Не такой большой, но - минус. Да еще и с ветром...
А теперь - откроем глазки...
Самое печальное, что это - не сон и не активация. Я вполне себя осознаю. На всякий случай посмотрел руки, ущипнул за щеку...
Ой-ёй-ёй! Ну, мастера! Ну, удружили! Жопа-то какая!
Самое главное и печальное - вокруг снег! И это не японский снег, идущий один день в году и тающий в течение одних-двух суток. Этому снегу уже пара недель - на него уже успели упасть ветки, сучья, кора и старые листья. Что означает, что я немного севернее Токийского Залива... километров эдак на тысячу... Как бы не в родных краях. Сколько там от Токио до Владивостока? Как раз тысяча «кэмэ» и получается.