Сирахама
Шрифт:
— И ты его потерял…
— Ну, чего вы постоянно требуете из-под бедного больного китайца, Акисамэ! Таки для шпионских упражнений есть неподражаемая Сигурэ-доно! Красота и шарм которой…
— Словоблуд… китаеза… ламер.
— Но-но-но, попрошу без антикитаизма, Сигурэ-доно!
— Что делать-то будем, Акисамэ?
— Как самый крайний, Сакаки, я пойду к Старейшему. И заходить в кабинет буду спиной вперед…
— Скорее, выползать, га-га-га! Апчхи!
— Будь здоров, Сакаки! Ты, когда смеешься, слишком широко открываешь рот — простудился, наверно…
— … с пробуждающейся кровью Гасящих, ага, ага… Апчхи!
— Будь здоров, Сакаки! Вот, кстати, знали же… Особенно, ты, Кэнсэй! Всему миру рассказываете о том, что у Ордена Феникса наработок против Гасящих чуть ли не больше, чем у Драконов! А на деле…
— Кац предлагает сдаться!
— М?
— Старый китаец пойдет с тобой к Старейшему, Акисамэ. Спиной вперед. Раз виноват — значит буду отвечать! Пострадаю за всех…!
— Хо-о-о? Удивительная самоотверженность, Ма-доно… Подозрительно. А-а-а, понятно! Я даже знаю причину этой самоотверженности.
— Ну, и таки что же?
— Старейший… за твоей спиной.
— Апа-па… Чхи!
— Хо-хо-хо! О чем чихаем, детишки?
— Старик, судя по твоей тщательно скрываемой «жажде крови», ты находился где-то рядом достаточно долго… А-апчхи!.. чтобы все слышать.
— Ой-ой, как невежливо, Сакаки! Но все равно — будь здоров еще раз!
— Облажались, детишки? Облажа-а-ались… К счастью для вас, малыш уже нашелся: звонил и звал Миу сходить с ним в кино.
— Хм… у девушки много работы. К тому же в залах современных кинотеатров темно и крайне провоцирующая обстановка… А перед Кенчи редкая женщина устоит, если он всерьез вздумает…
— Ты прав, Акисамэ! Ох, бедная моя внученька! Бедная моя кровиночка! На нее так много свалилось! Ужин не приготовлен, додзе не подметено, белье не постирано… Она так устает! Так устает! Да! Акисамэ-кун! Ты прав! Решено! Пусть девочка завтра отдохнет! Сходит с любимым человеком в кино! Хо-хо-хо!
— Таки очень правильное решение, Фуриндзи-доно! Очень правильное, да-с! Кэнсэй с радостью проследит за молодыми! Зал кинотеатра, темнота, то да сё… контроль и еще раз контроль!
— Хо-хо-хо, Кэнсэй! Ты тоже отдохни… Я сам тряхну стариной и прослежу за детишками. А у нас ужин не приготовлен, додзе не подметено, белье не постирано… Кэнсэй! Ты же хвастал, что всякий нормальный китайский мужчина умеет отменно готовить!
— Я таки старый больной…
— Хо-хо-хо, Кэнсэй…
— Конечно-конечно, Старейший! Возвращайтесь побыстрее! Акисамэ-доно, кстати, хвастал, что ему любая работа по дому нипочем… и даже презренная стирка, к которой настоящие китайские мужчины совсем не приспособлены…
— Ну, Кэнсэй, не ожида-а-ал…
— Да ладно тебе, Акисамэ! Там всего-то в машинку бросить и кнопку нажать!
— Еще… порошок… засыпать… и… в розетку…
— Вот! А Сароч… Сигурэ-доно тебе поможет! Она у нас знатная специалистка в любой технике! Даже в специфической технике «напоить ученика рассолом». У меня, кстати, есть фоточки — чисто наглядное пособие «Методы проведения искусственного дыхания» для нашей клиники… Ты, главное, Кисарочке не показывай — комплекс неполноценности у молодых практиканток — это опасно… С другой стороны, может быть ей не лишне будет поучиться, хе-хе-хе…
— Кэнсэй, ты настоящий…
— … китаеза! Га-га-га! Апчхи! Апачай, ты, наверно, заразный!
— Сакаки, ап-па, ты мы типа друзья… Моя твоя не апа-па! Если нужен новый шрам на морде, ап-па, типа обращайся… Апачай всегда тебе апа-па!
— О… действительно, Сакаки, на что ты намекаешь! Я думал, что ваши с Апачаем отношения — дружеские и не более того! А «ангел любви» — исключительно шутка Сигурэ!
— Да я вас… Апчхи! Апчхи!
— В каждой шутке… шутки… доля… только…
— А мои расценки ви таки знаете, уважаемые! И на дружескую скидку всякие шовинисты теперь могут не рассчитывать!
— Хо-хо-хо! «Утку по пекински» потянешь, Кэнсэй?
— Да запросто, Фуриндзи-доно! Берется утка, берется ресторан «Пекин»…
— Апачай ничего не понять, но Апачай любить утка по пекински! Апчхи!
— Апчхи!
— Хо-хо-хо!
— Неделя — там, неделя — здесь? — Мать передала отцу тарелку с рисом. — Аната, не забудь полить яйцом, пока рис горячий! Кенчи — тарелку!
Тихий спокойный субботний вечер. За окном — мерзопакость и мерзнущий «шпик», а дома — семейная идиллия и нега. Только ради того, чтобы еще раз прикоснуться к теплым отношениям родителей, хоть к самому их краешку, стоит сюда возвращаться снова и снова!
— Да, мам. Целый месяц в Редзинпаку — это слишком для моей неокрепшей детской психики. Так сказал Акисамэ-сэнсэй…
— Единственный вменяемый в этом… странном месте. — Согласно покивала мать.
— … И мы решили, что одну неделю я живу в додзё, а одну — буду заряжаться здравым смыслом здесь, дома.
Мама довольно рассмеялась. Отец — тоже. Хотя, конечно же, он не представляет, насколько мало шутки в моей шутке.
— … Разумеется, тренировки будут, но без ночевки.
Хонока сразу поставила условие:
— А играть в «Отелло» я все равно буду ходить каждый день!
— Девочка, у мастеров Редзинпаку могут быть свои дела. Я тебе уже говорила — ты можешь быть слишком большой приставучкой.
— Апачай никогда не занят! — Возразила Хонока. — И Сигурэ всегда свободна! Аники, а почему ты выбрал Миу? У Сигурэ сиськи гораздо больше!
Отец поперхнулся рисом (внутренне он хохотал и испытывал гордость пополам с легким смущением). Мать нахмурилась.
— Доченька! Во-первых, не «аники», а «они-сан». Это, в конце концов, вульгарно! Ты же не якудза какая-нибудь бескультурная! Во-вторых, обсуждать такие вопросы при всех — неприлично… — Мать помолчала, что-то обдумывая, и добавила. — В присутствии мужчин… Мы могли бы обсудить это наедине!
— Хорошо, ма! Тогда я задам тебе пару вопросов! — Прищурилась Хонока многообещающе. — Потом… наедине!
Мать подозрительно посмотрела на дочь. А мы переглянулись с отцом и одновременно улыбнулись.
— Аната, ты не возражаешь против такого тренировочного расписания Кенчи? — Дабы сохранить видимость главенства в семье, спросила мать.
— Нет, дорогая. Думаю, Кенчи это пойдет на пользу. Особенно, заряжаться здравым смыслом дома… Целую неделю!
— Спасибо! — Я поблагодарил за ужин и за полученное разрешение и направился в свою комнату.