Сирены Титана
Шрифт:
— А твоя мать тоже болтает попусту? — спросил Дядек.
— Конечно, с тех пор, как последний раз вернулась из госпиталя.
— А твой отец? — спросил Дядек.
— Про отца я ничего не знаю, — сказал Хроно. — И знать не хочу. Тоже трепло, как и все прочие.
— А кто же не трепло? — спросил Дядек.
— Я не трепло, — сказал Хроно. — Я, и больше никто.
— Подойди поближе, — сказал Дядек.
— Это еще зачем? — сказал Хроно.
— Мне нужно шепнуть тебе что-то на ухо, очень важное.
— Велика
Дядек встал, вышел из-за стола, подошел вплотную к Хроно и прошептал ему на ухо:
— Я твой отец, мальчуган! — и когда Дядек выговорил эти слова, сердце у него всполошилось, как пожарный колокол.
Хроно и бровью не повел.
— И что с того? — сказал он с леденящим безразличием. За всю свою жизнь он не слышал от других и не видел собственными глазами ни одного случая, который навел бы его на мысль, что человеку нужен отец. На Марсе это слово было эмоционально стерильным.
— Я пришел за тобой, — сказал Дядек. — Нам надо как-нибудь отсюда выбраться. — Он бережно встряхнул мальчишку, словно стараясь всколыхнуть в нем что-то, как пузырьки в газировке.
Хроно отлепил отцовскую ладонь от своего плеча, словно это пиявка.
— А дальше что? — сказал он.
— Будем жить! — сказал Дядек.
Мальчик равнодушно окинул взглядом отца, словно прикидывая, стоит ли доверять свое будущее этому чужаку. Хроно вынул из кармана свой талисман и потер его между ладонями.
Воображаемая сила, которую придавал ему талисман, укрепила его в решении — никому не доверять. жить, как жил всегда, долгие годы — в озлобленном одиночестве.
— А я и так живу, — сказал он. — Живу, как надо, — сказал он. — Катись к чертовой матери.
Дядек отступил на шаг. Углы его рта поползли вниз.
— К чертовой матери? — шепотом повторил он.
— Я всех посылаю к чертовой матери, — сказал мальчик. Он попытался быть добрей, но тут же устал от этой попытки. — Ну что, можно мне идти играть в лапту?
— Ты можешь послать к чертовой матери родного отца? — еле выговорил Дядек. Вопрос разнесся эхом в пустоте его выметенной памяти и докатился до уголка, где все еще жили воспоминания о его собственном странном детстве. Все свое странное детство он провел, мечтая хоть когда-нибудь увидеть и полюбить отца, который не желал его видеть и не позволял себя любить.
— Я же — я дезертировал из армии, чтобы пробраться сюда — чтобы тебя отыскать, — сказал Дядек.
В глазах мальчика мелькнул живой интерес, но тут же погас.
— Они тебя заберут, — сказал он. — Они всех забирают.
— Я угоню ракету, — сказал Дядек. — И мы с тобой и с твоей мамой сядем в нее и улетим!
— Куда? — спросил мальчик.
— В хорошее место, — сказал Дядек.
— Что еще за хорошее место? — сказал Хроно.
— Не знаю. Придется поискать! —
— Ты уж извини, — сказал он. — Только, по-моему, ты сам не знаешь, про что говоришь. Из-за тебя перебьют кучу людей, и больше ничего.
— Ты хочешь остаться здесь? — спросил Дядек.
— Мне здесь неплохо, — сказал Хроно. — Можно, я пойду играть в лапту, а?
Дядек заплакал.
Его слезы потрясли и ужаснули мальчишку. Он ни разу в жизни не видел плачущего мужчину. Сам он никогда не плакал.
— Я пошел играть! — отчаянно закричал он и вылетел из кабинета.
Дядек подошел к окну. Он поглядел на железную площадку для игр. Теперь команда Хроно ловила мяч. Юный Хроно встал в ее ряды, лицом к подающему, которого Дядек видел со спины.
Хроно поцеловал свой талисман, сунул его в карман.
— Не зевай, ребята, — хрипло крикнул он. — А ну, ребята. — бей его!
Подруга Дядька, мать юного Хроно, работала инструктором в Школе шлиманновского дыхания для новобранцев. Шлиманновское дыхание — это такая методика, которая позволяет человеку выжить в вакууме или в непригодной для дыхания атмосфере без скафандров и прочих громоздких аппаратов.
Главное в этой методике — прием пилюль, содержащих большой запас кислорода. Кислород всасывается в кровь непосредственно через стенки тонкого кишечника, а не через легкие. На Марсе эти пилюли носили официальное название: Боевой Дыхательный Рацион, а попросту назывались дышарики.
В безвредной, но совершенно непригодной для дыхания атмосфере Марса шлиманновская дыхательная методика очень проста. Человек продолжает дышать и разговаривать нормально, хотя его легкие не извлекают кислорода из атмосферы — его там нет. Положено регулярно принимать дышарики, и все в порядке.
В школе, где служила инструктором подруга Дядька, новобранцев обучали более сложной методике, необходимой для жизни в вакууме или в ядовитой атмосфере. Одних пилюль тут мало — надо еще затампонировать уши и ноздри и держать закрытым рот. При малейшей попытке дышать или говорить может открыться кровотечение, а потом человек умирает.
Подруга Дядька была одной из шести инструкторш Школы шлиманновского дыхания для новобранцев. Она вела занятия в классе — пустой, выбеленной комнате без окон, площадью в тридцать на тридцать футов. Вдоль стен были расставлены скамейки.
На столе посередине комнаты стоял столик, а на нем — таз с дышариками, таз с заглушками для ушей и ноздрей, ролик лейкопластыря, ножницы и портативный магнитофон. Магнитофон нужен был для того, чтобы слушать музыку, когда приходилась подолгу ничего не делать, выжидая, пока природа сделает свое дело.