Сирота
Шрифт:
Мужик сильно настаивал и в итоге просто оставил бутылку на асфальте, а сам уехал. Только после этого сторож взял бутылку и со словами: «Чего мне с тобой делать, я же так и сорваться могу». А потом отнёс её в свою сторожку и поставил на столе.
Среди ребят был Гришка Петров, очень сообразительный парень. А мы как раз тогда подарок искали для завхоза. Вот он и смекнул. Быстро умчался за мной, а потом уже мы произвели обмен.
Так вот, на эту бутылку мы повязали синюю ленточку, которую нам выделили девчонки. На этот раз в обмен на пять кусков сахара. Одни растраты, но ради такого надёжного партнёра, как Виктор Васильевич, я готов был на них пойти.
Поставили бутылку у завхоза в кабинете, пока он чем-то занимался у директрисы в кабинете вместе с другими сотрудниками детского дома, и оставили Вовку Ершова следить. Он был очень усидчивым парнем. Любил много читать. Мы ему выдали книгу, которую он ещё не читал. Вроде Джека Лондона, что-то про рыцарей. И вспомнили, только через восемь часов.
Оказалось, что парень всё это время продолжал читать. Медленно он это делал. Виктор Васильевич несколько раз за это время заходил в свой кабинет, но так и не заметил наш подарок. И таких примеров была ещё куча.
Вот поэтому я и говорю, что порой взрослые не видят ничего у себя под носом.
Волк повёл меня внутрь полигона, открыл дверь, благодаря длинному коду, что ему пришлось вводить на панели, рядом с входной дверью. Она оказалась очень толстой. Такие, наверное, устанавливают только в банках. Даже в шкафу, где хранился сахар в детском доме, дверь была раз в десять тоньше.
А за дверью нас ждала лестница, ведущая вниз. Оказалось, что дом на поверхности — это только вход. Сам полигон находился в подвале. В подвале приюта находились только трубы, порой проржавевшие и выпускающие из себя воду.
Здесь же всё было совершенно иначе. Сразу после спуска шла раздевалка со множеством металлических шкафчиков. Рядом находился туалет и сразу пять душевых кабинок. Понятия не имею, для чего их так много.
— Здесь можно переодеться, если нужно. В каждом шкафчике лежит тренировочная форма и набор банных принадлежностей. Сейчас они нам точно не пригодятся, но на будущее запомни. На полигон тебя точно будут приводить ещё не раз. Любой выходец из старшей семьи должен уметь защищаться от базовых магических атак. Этому тебя и будут здесь обучать.
— Что значит — старшая семья? Слышу уже это не в первый раз. — спросил я, открыл первый попавшийся шкафчик и принялмя разглядывать его содержимое.
Какой-то тёмный комбинезон, который мне будет слишком велик, кроссовки, также не по размеру и два полотенца. Волк в это время начал переодеваться.
— Старшая семья — это семья, которая уже смогла пробудить в себе силу крови. Погоди с вопросами, сперва отвечу на первый. — осадил меня Волк, когда я уже было открыл рот. — Пробудить силу крови в себе могут рода, которые насчитывают минимум тысячу лет развития. Получается, что только самые древние семьи в империи могут называть себя старшими. Таких семей двенадцать, и ты их должен знать. Апраксины одна из старших семей.
— Получается, что соревнование, на которое меня отправляют, проходит только между старшими семьями?
— Всё правильно. Эти семьи и правят империей.
— Я думал, это делает император. А, оказывается, сразу двенадцать семей. И как они вообще между собой договариваются?
— С трудом. — усмехнулся Волк. — Империей действительно управляет император. Уже семь сотен лет — это выходец из семьи Рюриковичей. А остальные старшие семьи служат ему надёжной опорой и поддержкой. В случае возникновения конфликтов именно старшие семьи первыми встают под знамёна императора и обрушивают свою мощь на врага.
— Глупо. — пожал я плечами. — Всегда же можно договориться. Но я уже понял, что у аристократов так не принято. Что они предпочитают драться. Александр Иванович мне уже рассказывал о кодексе чести. Как по мне, глупая и бесполезная штука. Лучше расскажи, что такое сила крови и как её пробудить?
— Для начала давай пройдём на сам полигон. Там мне будет объяснить гораздо проще.
Я пожал плечами и последовал за Волком. Он привёл меня в огромное помещение, до дальней стены которого быль метров сто. У меня глаз уже намётан на эту дистанцию. Именно столько нужно было пробежать, быстрее всех, чтобы выиграть поездку в столичный цирк.
А так как на территории детского дома не было своего стадиона. Да, даже беговой дорожки не было, пришлось тренироваться в парке. Только там была достаточно длинная прямая. Сто метров мы отмеряли мягким метром, который выпросили у кастелянши. Так вот, после того раза я практически идеально определяю расстояние в сто метров на глаз.
Возле дальней стены стояли манекены, висели мишени и ещё какие-то непонятные для меня приспособления. А ещё всё помещение было разделено на несколько зон высокими каменными стенами. Одна была сильно повреждена и удивительно, как вообще продолжала стоять. Именно к этой стене меня и повёл Волк.
— Ты говоришь, что уже смог пробудить свой дар. Тогда тебе не должно составить труда пробить дырку в этой стене.
Он специально выбрал целый участок и постучал пальцем по месту, где именно я должен разбить стену.
— Я должен это сделать голой рукой? Или есть варианты? — уже начал прикидывать я, как это сделать, но Волк не оставил мне выбора.
— Рукой. Просто ударить и пробить стену.
— Тут толщина в три кирпича. Я точно не смогу её пробить голой рукой. Даже молотком придётся очень долго стучать.
Волк растянулся в улыбке, а затем просто ударил по стене, пробив её насквозь. Несколько каменных осколков отлетели и с грохотом ударили в соседнюю стену, оставив в ней глубокие выбоины.
— Такое может сделать практически любой обладатель дара, кто уже смог пробудить его в себе. Раз ты утверждаешь, что уже это сделал, то повтори.
А может, я и правда умею это? Я же никогда не пробовал. Всегда только договаривался. Или пугал, если слова не действовали.
Выбрал такой же целый участок и подошёл к нему, внимательно изучая. У меня точно есть дар, значит, смогу пробить и эту стену. Тут всего-то три кирпича. Вон, как это легко получилось у Волка. А ведь он не смог пробиться через мою защиту своим даром. Не смог ничего сделать. Выходит, что я сильнее его.