Сиротка для дракона. Бои без правил
Шрифт:
– Благодарю вас, господин Ашер, – выдавила я, старательно не глядя на отца и сына. – Вы сказали, я могу идти?
– Да, когда вам принесут ваши вещи. Что касается штрафа – барон пришлет вам чек.
Который мне очень хочется запихать Бенедикту в глотку прямо сейчас. А потом оторвать ему голову и засунуть туда, чем он думает на самом деле.
Хватит! Надо радоваться, что друзья смогли убедить дознавателя в моей невиновности.
Но радоваться не получалось. Несмотря на то,
– Лианор, я тоже должен извиниться… – проблеял Бенедикт.
Окажись мы сейчас один на один, я убила бы Бенедикта голыми руками, и плевать на последствия. Сейчас меня останавливала лишь мысль о Родерике, ждущем за дверью. Я не могу пустить прахом усилия моих друзей, а поэтому придется быть вежливой.
– Можешь не утруждаться. Я не приму твоих извинений.
А о том, как ему отомстить, не вляпавшись в новые неприятности, я подумаю потом. Когда остыну.
– Ах, ты… – вскинулся Бенедикт и осекся, когда отец положил руку ему на плечо.
– Этого следовало ожидать, – сказал старший Вернон. – Сам доигрался.
Дознаватель протянул мне несколько листков.
– Ознакомьтесь с этими документами и распишитесь.
Обрадовавшись, что появилась причина не разговаривать с баронами, я взяла бумаги. И чем дольше вчитывалась, тем сложнее было сохранять спокойствие. Я хихикнула. Еще и еще раз.
– Лианор, вам плохо? – поинтересовался дознаватель.
– Мне просто замечательно, – выдохнула я, давясь смехом. – Так старался, обгадился в прямом смысле – и все зря!
Бенедикт вскочил, но старший сжал его плечо.
– Всего доброго, господин Ашер. Прощайте, Лианор. Не могу сказать, будто рад знакомству.
Он выволок сына за дверь. Я хихикнула в последний раз и обнаружила, что ненависть моя исчезла. Ненавидеть можно равного или того, кто сильнее, но это ничтожество можно только презирать. А вот с мозгом этой затеи я бы поговорила… Но это тоже потом, когда я смогу мыслить здраво.
В кабинете появился молодой человек в форме стражи с моей сумкой в руках.
– Проверьте, все ли на месте, и распишитесь, – сказал он.
Заглядывать внутрь я не стала – все равно по-настоящему ценной для меня была сумка, а не собранная из лоскутов запасная рубаха и теплые носки. Я усмехнулась, вспомнив о них – дорога ложка к обеду, еще полчаса назад они бы здорово мне помогли, а сейчас…
Неважно. Ничего неважно, главное сейчас – убраться отсюда и забыть об этом месте как о кошмарном сне.
Но все же я внимательно прочитала листок, который мне дали на подпись. Опись вещей – принятых и возвращенных. Взгляд выхватил фразу: «Претензий не имею».
Претензий у меня было много, но толку от них? Поэтому я молча нацарапала подпись и прижала к груди сумку.
Все? Мне можно идти? Каждый миг промедления казался невыносимым.
– Вестовой проводит вас, – сказал господин Ашер.
Я не стала дожидаться, когда молодой стражник откроет передо мной дверь. Вылетела в коридор и тут же оказалась в объятьях Родерика. Выдохнула.
– Забери меня отсюда.
– Следуйте за мной, – напомнил о себе вестовой.
– Незачем, – огрызнулся Родерик.
Сверкнул портал и прежде, чем я успела пикнуть, мы оказались в просторной комнате.
Можно было расслабиться, радоваться чудесному спасению, но меня заколотило, и перестало хватать дыхания.
– Все хорошо, – Рик погладил меня по голове. – Все правда хорошо.
Я кивнула. Молча – голос не слушался.
– Все кончилось. – Он взял мое лицо в ладони, поцеловал в лоб, щеки. Легко, точно крылышко бабочки, коснулся губ. Повторил: – Все кончилось. Больше тебя никто не обидит.
Я снова кивнула и все-таки расплакалась.
Родерик не стал ни успокаивать меня, ни повторять, что все кончилось – и я была благодарна ему. Сейчас любые слова утешения лишь усилили бы поток слез, и Рик словно почувствовал это. Просто молча обнимал, давая мне выплакаться, пока слезы не растопили ледяной обруч, сдавливавший грудь, пока пережитые страх и отчаяние не вылились из меня.
Всхлипнув в последний раз, я отстранилась. Подняла голову, чтобы заглянуть в глаза, но тут же вспомнила, как я выгляжу, спрятала лицо у него на груди.
Родерик погладил меня по спине.
– Глупая, – хмыкнул он совсем не обидно. – Для меня ты всегда красавица.
– Правда?
– Правда. – Он приподнял мой подбородок, целуя, и я забыла обо всем на свете. Но все хорошее заканчивается, закончился и поцелуй – слишком быстро.
Родерик разжал объятья.
– Ты, наверняка устала. Пойдем, я покажу тебе ванную, а потом поспи.
Я обнаружила что и в самом деле без сил. Сколько же времени прошло?
– Какое сегодня число?
– Тебя арестовали сегодня утром.
Даже день не закончился? Тогда почему же мне так плохо?
Родерик положил ладони мне на виски, как это сделал бы целитель, замер с отстраненным выражением лица. Поток магии заскользил по телу.
– Телесно ты здорова. Душевно… тебе лучше знать. Но если… – Он осекся, потом снова заговорил, осторожно подбирая слова: – Я боюсь, что, если начну расспрашивать, тебе будет больно, почти так же больно, как было там. Но зло не должно оставаться безнаказанным и, если тебя обесчестили…