Сиротка для лорда
Шрифт:
Я запомнил его в мрачных тонах. Тогда была поздняя осень, постоянные дожди и грязь. А потом зима. Такая же страшная и серая, как осень.
Сейчас же на улице стояла ранняя весна, пели птицы, светило солнце, и все играло по-другому. Или, может дело, было в Лине?
Когда я увидел ее, все чувства внутри снова ожили. Словно я остался в этой самой серой осени, и ее появление начало возвращать краски.
Но ее официальный тон и просьба вывели меня из себя. Я подумал, что она изменилась, стала настоятельницей… Такой же, как они.
Но как же хорошо, что тогда пошел дождь.
Я впервые выспался за столько лет, потому что нашел ее. То есть она нашла меня. И я наконец понял: меня мучило не то, что я не мог забыть. Было в этом всем то, чего я не хотел забывать. Эти яркие глаза.
Она совсем не изменилась. Все то же детское лицо с огромными глазами и слегка приоткрытым от удивления ртом. Только вот щеки совсем пропали, кажется, она стала еще худее.
Она все так же очаровательно улыбалась, с милыми ямочками, от этого внутри я оживал. Моя Лина, все еще моя.
Если бы я только знал, что она жива… Ведь ее забрали при смерти. А потом настоятельница Оливия сказала, что она больше не вернется. А после избила меня за истерику.
Я ненавидел настоятельниц. Всех. Бон-Бон была поварихой, только она вызывала у меня теплые воспоминания. Она вечно ворчала, но иногда могла сунуть яблоко или принести печеный крендель для нас.
Мы с Линой были ее любимцами, о чем она и говорила.
— Потому что мы нормальные, а остальные злобные, — сказал однажды я. Бон-Бон тогда покачала головой.
— Они просто слабее вас, Кайл. Не каждый может остаться светлым в таком месте. Но внутри они такие же дети…
Когда дверь открылась, я ожидал увидеть Бонни, но вместо нее выбежала огромная толпа детей, а Лина кинулась им навстречу. Она практически упала перед ними на колени, прижимая их к себе словно родных.
Все они были одеты очень бедно, но чистенько. Каждая рубашка была заштопана. А у девочек были даже чепчики и банты, пусть и из простой хлопковой ленты.
— Ты вернулась, Лина, ты вернулась! – кричали они.
Я помнил это место совсем другим. Здесь не звучало детского смеха. Нам все было нельзя. Нельзя смеяться. Обнимать настоятельниц. Поднимать глаза и разговаривать, пока не велят.
А теперь здесь все ожило.
И как я мог подумать, что моя Лина станет такой, как наши настоятельницы? Даже Бон-Бон говорила: «Она из тех, кто излучает свет».
Именно такой она и была, рядом с ней всегда становилось спокойнее, радостнее и теплее.
И я почувствовал, как старые шрамы стали затягиваться. Даже нога сегодня не беспокоила. А огромный пугающий особняк, который, казалось, готов меня сожрать, превратился в уютный старый дом.
Как тучи разошлись, и вышло солнце. В лучах которого сияла и Лина. И я четко осознал, насколько мне было одиноко все эти годы.
— Дети, познакомьтесь, — сказала она, когда поцеловала и обняла каждого ребенка. – Лорд Вуд! И он приехал с гостинцами, — объявила она.
??????????????????????????
Глава 15
Бон-Бон передала мне пару писем от сумасшедшего, я привычно сожгла их. В это время она рассматривала дорогие ткани и пыталась не улыбнуться.
— Думаешь, что смог меня подкупить, Кайл? – спросила она.
— Я на это очень надеюсь, — с улыбкой ответил он.
— Столько лет ни духа, ни слуха, и тут принес мне бархат… — Бонни провела рукой. – Я не стану называть тебя «лорд Вуд» и книксены отплясывать не стану, — буркнула она.
— Конечно, Бонни, разве я мог на такое надеться, — засмеялся Кайл.
Бонни довольно хмыкнула. А я улыбнулась. В душе поселилось такое тепло и мир. Дети радостно уплетали гостинцы, и даже Софи с аппетитом ела принесенные сладости.
Сегодня она даже стала разговаривать не только с Филом, но и с Пинки, которая покорила ее подаренной ромашкой.
— Кайл, — отвлекла я, он кинул на меня взгляд темных глаз, и я даже немного стушевалась. Определённо, Кайл Вуд был самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. И он крайне странно смотрелся в стенах этого дома. Впрочем, так было всегда, даже когда его привели.
Маленький, злой, он огрызался и ругался до последнего.
Он не понравился остальным детям из-за дорогой одежды и несносного характера. Я проснулась ночью от криков. Они окружили его и били ногами. Пока я не вступилась.
Такая маленькая. Меня бы затоптали, если бы не одно «но» — мой дар. То, что спасало меня от жестоких ног и рук сверстников.
Они знали, на что способны маги огня, и не желали связываться. Мой дар тогда спас не только меня, но и Кайла.
Он был таким одиноким и неразговорчивым, прямо как Софи. Поэтому я почувствовала, что должна быть рядом.
И вскоре он стал мне доверять. А я стала доверять ему. Кайл оказался не плохим, просто брошенным, как и все мы здесь.
Он мог показаться грубым и колючим. Но рядом со мной становился совсем другим. Добрым, нежным, веселым.
Он своровал для меня яблоко с кухни. То самое, из-за которого его избили. И я обрадовалась, когда заметила, что сегодня он совсем не хромает.
Кайл обратил на меня внимание, он улыбнулся.
— Я хочу кое-что тебе показать, — сказала я и протянула руку, но потом быстро осеклась. Он ведь не маленький ребенок.
Вот только Кайл успел принять мою руку. Это меня развеселило и перекинуло на много-много лет назад.
— Посмотришь, чтобы они поели? – попросила Бонни, и она, улыбнувшись, кивнула.