Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 3
Шрифт:
— Скучал? — спросила она с ехидной улыбкой, приоткрыв глаза.
— Были моменты, когда ты могла пригодиться.
— Хе… Какой чёрствый ученик, — сказала Гинь, подпирая голову ладонью.
Меж тем Сима действительно почувствовал облегчение и странную теплоту на душе, когда снова увидел её хитрую улыбку. Он уже собирался рассказать своему «учителю» о том, что случилось за время её спячки, как вдруг почувствовал вибрацию. Сима немедленно посмотрел на Кольцо хранения, которое лежало рядом с ним на кровати. Последнее самую малость подрагивало, как будто нечто стремилось вырваться из него наружу.
—
Сима помялся и коснулся кольца. На кровати немедленно показался меч с золотистой рукояткой, которую венчал красный драгоценный камень. Последний вспыхнул, точно глаз хищного зверя, и вдруг Сима понял, что держит меч в своей правой руке.
Всё произошло слишком быстро; меч «схватил» его за руку и устремился прямо на Гинь, словно бешеный зверь, который завидел желанную добычу и ринулся на неё с торжествующем воплем.
Сима тут же заскрипел зубами и попытался остановить его, но было поздно, слишком поздно, клинок летел прямо на девочку… И вдруг её вертикальные зрачки вспыхнули золотистым светом.
Меч замедлился.
Остановился.
Затем попятился, прямо как маленькая собачка, которая, лая от восторга, бросилась на кота, намереваясь разорвать его в клочья, и только по приближению заметила, что это был громадный саблезубый тигр…
— Забавная игрушка, — сказала Гинь, запросто взяла меч в собственную руку, провела посреди воздуха, плавным движением уменьшила до размера маленького ножика, рассмотрела (всё это время меч не оказывал ни малейшего сопротивления) и наконец протянула Сима Фэю.
— Теперь он будет послушным, — сказала девочка.
Сима осторожно принял клинок и покрутил. Меч действительно больше не пытался заглянуть в его душу. Напротив, теперь от него исходила таинственная мудрость, которая углубляла его понимание боевых искусств и проливала ещё немного света на ухабистый путь к возвышенной стадии Грандмастера.
Сима задумчиво посмотрел на Гинь. Меч представлял собой запретный артефакт, который могущественная древняя секта спрятала и запечатала именно потому, что не могла его контролировать. Среди Патриархов последней явно были Владыки Манифестации и, быть может, даже более сильные воины, однако никто из них не мог совладать с мечом — девочке же хватило бросить на него единственный взгляд, и это при том, что она была драконом, тем самым созданием, в отношении которого меч, по словам Лу Инь, испытывал лютую, бешеную ненависть.
А ведь девочка была не более чем крохотным обрывком собственной души. Насколько же она была сильна в своём телесном состоянии? И какую долю своей силы она восстановила теперь, когда… напилась?
Размышляя об этом, Сима вдруг почувствовал взгляд хитрых золотистых глаз.
— Что-то у меня в горле пересохло, — наигранным голосом заявила девочка.
Сима болезненно посмотрел на бутылку.
…Интересно, насколько быстро на стадии псевдо-Формирования можно отрастить новую почку?..
…
Вернувшись в свою комнату, Хэнь Фяо свалилась на кровать; затем повернулась, поджала ноги и приобняла маленького львёнка — плюшевую игрушку с большими чёрными глазами.
Девушка посмотрела на его мордочку и прикусила губы.
Ничего… Именно это Госпожа сказала ей, когда она упала на колени и попросила прощения.
После этого Цзинь Суаньмо сказала, что, пожалуй, так было даже лучше. Он был ношей на сердце Лу Инь, это правда, но ему благоволила удача. На пути боевых искусств последняя имела огромное значение. Разумеется, от него всё равно следует избавиться, если однажды он станет причинять девушке неудобства… но пока что можно посмотреть, что из этого получится.
Удача…
Хэнь Фяо прикрыла глаза и вспомнила битву в сокровищнице таинственного храма. Сперва Сима Фэй победил настоящего Грандмастера, затем выступил против целой армии… Госпожа говорила, что ему повезло, и на его стороне действительно была удача, но кроме неё Хэнь Фяо видел острый ум, жертвенность (ведь он в любой момент мог забрать сокровища, бросить девушку и сбежать, но не стал и до конца сражался за свою любимую), храбрость…
Раньше она считала его бездарным ничтожеством, который привязался к одарённой Лу Инь. Теперь…
— Сама я жалкая… — пробурчала девушка в гриву плюшевой игрушки и поправила свои длинные чёрные волосы и погрузилась в прошлое.
Хэнь Фяо была старшей дочерью своей семьи, клана Хэнь, не особенно влиятельного, даже ничтожного в пределах Небесных заводей, и тем не менее умеренно благородного. Она была достойной наследницей; конечно, ей никогда не давались философия, литература и прочие изящные искусства, но она была необычайно талантлива в боевых искусствах, а это единственное, что имеет значение. Говорили, что она сможет поступить в одну из семи небесных фракций Праведного альянса.
Клан гордился своей дочерью, девушке пророчили великое будущее, но затем…
Затем явилась она.
Глава 38
Телесная Техника Стража Поднебесной
Затем явилась она.
Хэнь Шань.
Её младшая сестра.
Величайшее дарование Праведного альянса за многие десятки тысяч лет; юная девушка, монстр, который не только сотворил собственную Грандмастерскую технику, но уже достиг в свои молодые годы стадии Цветения.
Теперь Хэнь Фяо сложно было вспомнить свою сестру до того, как она впервые проявила свой тиранический талант и устремилась к небесному олимпу. Сперва она была совершенно непримечательной девочкой, дочерью наложницы, одной из великого множества, на которую сама Хэнь Фяо, наследница главной семьи, не обращала внимания. А затем всё переменилось; из незаметной пылинки она превратилась в Божественную фигуру, до которой невозможно было дотянуться.
Хэнь Фяо пыталась, отчаянно пыталась наверстать, догнать сестру, пока последняя поднималась всё выше и выше в небесную высь, вплоть до момента, когда девушка не могла даже разглядеть её среди облаков, не говоря уже о том, чтобы до неё добраться.
Сперва она страдала, сгорала от зависти и тренировалась дни и ночи напролёт, а затем осознала, что это бессмысленно.
Невозможно догнать ветер, невозможно дотянуться до солнца — таков непреложный закон мироздания.
Хэнь Фяо опустила разодранные руки и смирилась.