Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 4
Шрифт:
Когда он случайно коснулся её тонких плеч, они напомнили ему лёд — такие же гладкие и в то же время почти обжигающие, как будто тающие от касания его загрубевших от тренировок пальцев.
Он повёл мантию ниже, открывая ключицу девушки, и вдруг остановился и пристально посмотрел на лицо Лу Инь: по её подбородку пробежала красная капля и растворилась посреди алого покрывала.
В этот момент в голове Сима как будто щёлкнули выключателем, на смену полутьме пришёл свет; он сразу приподнял голубую мантию и снова накрыл её плечи.
— Стойте, я… — заволновалась Лу Инь, приподнимаясь и с тревогой вытирая
— Ты дрожишь.
И не просто дрожит: Сима присмотрелся и понял, что девушку пронзала сильнейшая дрожь, как во время озноба.
Он подвинулся в сторону и пристально посмотрел на неё. Лу Инь опустила голову.
— Почему? — спросил Сима спокойным голосом.
Некоторое время царила тишина. Лу Инь смотрела на свои колени. Затем девушка стиснула кулачки и ответила:
— Я… я думала, что если мы это сделаем, я не смогу жениться и вам не придётся сражаться…
Когда Сима Фэй согласился на вызов Шестнадцатого принца, первым, что почувствовала Лу Инь, был страх. Всё это время она продолжала тренироваться вместе со старшим Сима и знала, что у последнего не было ни единого шанса в битве против великого гения, который обладал сильнейшей в мире родословной Чёрного клана.
Лу Инь хотела остановить его — и не могла. В ту минуту она не могла даже пошевелиться, ощущая безграничное бессилие, которое стало ещё более пронзительным, когда Сима рассказал ей про формацию, с помощью которой намеревались стереть её душу. После этого девушка осознала, что всё это время её выбор, власть, титул Юной Бодхисаттвы — всё это было иллюзорным. В действительности она была совершенно бессильной. Она не могла спасти старшего Сима, не могла помочь ему, не могла ничего совершенно.
Именно поэтому она решила использовать такой глупый способ сделать себя «непригодной» для женитьбы — это был ход отчаяния с её стороны.
Не то чтобы она не хотела… «этого». Когда-нибудь да, определённо, но прямо сейчас сердцем девушки владели не страсть и любовь, но сомнения, тревога, страх. Сима заметил её странную решимость, которая совершенно не подходила происходящему, и остановился.
— Лу Инь, ты…
— Из-за меня вам придётся сражаться насмерть, я… Я…
С каждым словом её лицо становилось всё бледнее.
Почему она хотела быть воином, одной из тех, кто парит в безграничных небесах?
Чтобы стать свободной.
Она думала, что почти добилась этого, прошла до конца небесной лестницы, но теперь оказалось, что всё это время она спускалась в преисподнюю. Никогда прежде она не чувствовала настолько гнетущего бессилия. Она превратилась в разменную монету, за которую её любимый человек намеревался отдать свою жизнь. Она не могла даже злиться на себя, настолько безграничным было её отчаяние. В один момент взгляд её опустился на меч, который лежал рядом на кровати, и в голове Лу Инь мелькнула безумная мысль схватить его и пронзить своё сердце…
Глава 48
Слишком поздно
Сима опешил. Никогда прежде он не видел Лу Инь в таком состоянии. На лице девушки читалось форменное отчаяние, при виде которого он совершенно забыл про роль, которую всегда отыгрывал, и когда в порыве безумия она потянулась за мечом, он перепугался и немедленно схватил её за руку.
—
Сима стал рассеянно поглаживать её по спине.
Всё это время, больше года, он пытался укрепить их отношения, стараясь сделать Лу Инь зависимой от себя, но всё это он делал немного механически и поэтому совершенно растерялся, когда понял, как сильно она действительно за него беспокоилась.
(При этом он не отдавал себя отчёта, что и сам за неё тревожился и порой творил безумные вещи).
Некоторое время пара сидела в полутьме. Сима поглаживал спину Лу Инь, которая продолжала содрогаться в порывах плача, и сам находился в лёгком замешательстве. Наконец, понимая, что молчать было неправильно, он приоткрыл губы и произнёс:
— Я не проиграю.
Опять же, прямо сейчас он был не в состоянии использовать свой возвышенный и наигранный тон и говорил самым обыкновенным голосом.
— Правда, у меня есть план. Всё будет в порядке.
— Обе… обещаете? — спросила Лу Инь, и Сима ощутил её горячее дыхание у себя на груди.
— Ну да, — ответил он и едва удержался, чтобы не прибавить «наверное».
Неожиданно ему вспомнился первый экзамен в Секту Жемчужного Истока. Тогда он тоже «обещал» Лу Инь и просил её поверить в себя. Разумеется, тогда он просто хотел произвести на неё определённое впечатление, и только теперь ему стало понятно, насколько сильным оказалось последнее, если она всё ещё помнила эту глупость.
И снова ему стало почти не по себе от понимания, как сильно он повлиял на эту девушку… Лу Инь.
После этого они ещё долго сидели на кровати, неподвижно обнимая друг друга. Когда же Лу Инь наконец подвинула голову, Сима протянул руку и протёр её красные глаза и заплаканное лицо рукавом своей мантии. Девушка не стала сопротивляться. В этот момент она чувствовала себя бесконечно жалкой, и когда Сима предложил ей немного поспать, прошептала:
— Если… если вы будете рядом…
Сима неуверенно приоткрыл губы, промолчал, кивнул. На самом деле он собирался потратить ближайшую ночь на приготовления перед грядущим поединком, ибо действительно не имел ни малейшего понятия, как именно собирается побеждать, но прямо сейчас отказывать Лу Инь он был не в состоянии. После этого они вместе легли на кровать, девушка прижалась к нему, так что её вечно непослушные голубые волосы защекотали его шею, и постепенно задремала.
…
— Зачем?
Поздний вечер. На фоне тусклых облачных громад на горизонте, пылающих в последних отблесках зашедшего солнца, стоит чернобородый старик в капюшоне.
— Зачем ты это сделал, Ван Ганле? — спросила его туманная фигура, которая держалась у него за его спиной на вершине утёса, похожего на рог. — Я не видел тебя пять сотен лет, и вдруг ты вернулся, стал Королём… Я поздравляю тебя, но ты едва не обрёк нас на…
— Нас, Тан Хуэ?
— … Храм Тысячерукой Бодхисаттвы, — уставшим голосом сказал Король Туманной Бодхисаттвы Тан Хуэ. — Этот союз — наша единственная надежда перед лицом Чёрного императора.