Системная нежить 4
Шрифт:
— Да, да, делай невидимым, Джим.
— Сейчас внесу модификации.
— А как он садится? Большая нужна полоса?
— Какой ты дурной, мёртвый человек. Сколько раз говорить, я не умею управлять, умею только чинить.
— А оружие есть?
— Самолёт вроде как военный. Встроены три здоровые стрелялки, только у тебя ни одного патрона нет.
— Снова жопошники в погонах?
— Они.
Тем временем карта прогрузилась, и я присвистнул от удивления. Это вообще ни разу не по пути на Матушку-Волгу.
В отечественном и как это часто бывает,
Самым известным городом с таким статусом/описанием был Лос-Анджелес, кроме него польская Торунь, и в Азии — Бангкок. Но, Государственная Безопасность, название, состав и полномочия которой в быстро меняющихся реалиях тоже были расплывчаты, решила, что там у польских таиландцев есть свои героические герои и меня нужно отправить спасать людей в значительно более прохладный климат, в Архангельск.
Кстати, про климат — как следовало из ёмкого и чёткого (тут надо отдать должное госбезопасникам) описания, тут наблюдалось глобальное потепление, которое стремительно повысило уровень Северной Двины, превратив часть города в новую Венецию.
Несмотря на дыхание потепления, тем не менее, город стоял не на берегу Тихого океана как Лос-Анджелес, а у берегов Белого моря, откуда на него дышал Северный Ледовитый океан, так что там будет определённо зябко.
Пробежав глазами вводные по местным группировкам, монстрам и магическим аномалиям, я получил от Джима карту«Миг-17 Великого Техногоблина» и отпустил его на все четыре стороны.
Сразу лететь? В принципе, как говорил Федор Конюхов — а чего дома сидеть?
С другой стороны, не всё так просто, самолёт — это не вертолёт, который тоже, требует взлетно-посадочную полосу.
Надо бы одеться в дорогу.
Как на зло ничего похожего на лётный костюм у меня не было. Хорошо хоть в кабине валялся старый шлем с рассыпавшейся подкладкой, рацию в котором починил Джим.
Втянул самолёт в карту, после чего долгой серией блинков перенёсся к уже знакомому себе аэродрому, только в этот раз непосредственно на пустующие полосы.
Полоса, она же сокращенно ВПП, ориентирована с запада на восток, я выбрал себе западный край, где остановился отдышаться и осмотреться.
Полоса была громадная, широкая, длинная, но одна, с многозначительной цифрой «26». А где, стесняюсь, спросить, остальные двадцать пять? Ладно.
Извлек самолёт, надел на себя полярный костюм, подаренный богиней Аларой, переместился в кабину блинком и нацепил шлем.
Так, что мы имеем? Под филейной частью кресло, на нём тканная подкладка неопределённого цвета и сложенный в гнилой капустный лист, истлевший от времени парашют. На кресле ремни безопасности, которые я дисциплинированно надел, в кабине узко, тесно, кругом ручки и охренительное количество круглых датчиков, внешне напоминающих спидометр автомобиля (спидометр тут тоже, наверняка, есть). Две педали, ручка штурвала, а кондовых советских кнопок и рычажков переключателей —
Вообще мой навык «божественный ветер» смутно подсказывал что тут нажимать и примерный смысл датчиков. По ощущениям, как будто я умел летать раньше, лет двадцать назад, а теперь выпил коньяка, пробрался в ангар и пьяным делом решил тряхнуть стариной.
Крышка кабину герметичная, вот тут можно и нужно произвести уплотнение, то бишь, герметизацию. Вентиляция в кабине искусственная (ну это чтоб меня не сдуло внешним потоком воздуха).
Датчик маны. Бак, как водится, пуст. Залил в него двенадцать тысяч (почти всё что было в божественном нагнетателе).
Так. Ставлю на тормоз, чтобы не укатиться раньше времени. Врубаю адскую турбину и почти сразу же ощущаю себя как верхом на громадном пылесосе. Хотя какой к черту пылесос, это вообще адово горнило. Прогреваю всю эту систему по аналогии с автомобилем, смотрю на датчики, причем смысл подавляющего большинства из них или не понимаю или самую малость, на интуитивном уровне.
Три датчика новые, это то, что поставил Джим. «Невидимость», «топливо-мана/ци» и «малый магический щит» с процентами, пока что пустой в 0%. Как его насытить? Поковырялся, понял, заполнил, машину на пару мгновений окутало синеватое сияние, потом пропало.
Ну, вроде разогрелись.
Щелкнул рацией.
— Земля, земля. Слышите меня? Пальштейн, ну хоть ты меня услышь?
— Это зем… Леонид, что ты делаешь на этой частоте? Это частоты авиации.
— А сам чего делаешь? У нас сейчас небо кто-нибудь диспетчерит?
— Это Временный-восемь, — вклинился властный новый голос, — назовитесь!
— У меня нет пока позывного, я Гуль-Один.
— Не пойму, что за позывной? Вы борт? Где вы? Не засоряйте эфир, молодой человек.
— Я не молодой и не человек. Но — я да, борт. Миг-Семнадцать, стою на взлёте на полосе номер двадцать шесть городского аэродрома. Прошу разрешить взлёт.
— Гуль-Один, там всего одна полоса. Или это вы про цифру? Откуда у вас Миг?
— Времена такие, Временный-Восемь.
Какое-то время в рации раздавался треск и переговоры за пределами эфира.
— Гуль-Один, у вас нет полетной карты, вас нет в списках и вообще черте что. Назовите хотя бы принадлежность и конечную цель маршрута?
— Российская армия, старлей и союзный командор клана. Цель — Архангельск. Там работает аэродром?
— Командор… Не знаю, Гуль-Один. Вы умеете управлять самолётом, летали раньше?
— На малой винтовой авиации… некоторое время летал, — я решил на вдаваться в детали своего не вполне тривиального и не очень долгого полёта.
— Какой ещё, к дьяволу, винтовой?
— Вертолёт Ми-Восемь.
— Так и говорите. Винтовая… Ладно. Гуль-Один, это Временный-Восемь, взлёт разрешаю. Коридор восемь тысяч. Ниже шести категорически не спускайтесь, к Москве не приближайтесь, работает ПВО. У вас есть карта и навигация?
— У меня на телефоне яндекс карта. Если аккумулятор не сядет.