Системная Паутина
Шрифт:
Личный опыт, конечно, дело хорошее, но хочется как-то в будущем знать заранее глубину той задницы, куда меня забросит.
— Общая оценка опасности Осколков недоступна. Есть возможность выдачи рекомендации уровня игрока для местности, где открыт обелиск переноса, — ответил голос помощницы. — Для получения рекомендации вам необходимо воспользоваться обелиском хотя бы один раз.
То есть, чтобы получить рекомендацию, нужно посетить Осколок хотя бы один раз. Затихариться возле обелиска на два часа, а потом вернуться обратно. Не очень удобно, но хоть что-то…
—
Вместо ответа перед обелиском опять засветились три голограммы. Только вокруг картинки с большими деревьями светился зеленый ореол, а холмы и темная пещера обзавелись серой каймой.
— Зеленый, круто, — сказал я. — Особенно для моего оранжевого.
Я еще раз порадовался, что выжил в этом Большом Лесу. Учитывая, что между оранжевым и зеленым есть еще желтый, я прыгнул через две головы и остался живым.
— Так, у меня осталось еще четыре часа, — сказал я, рассматривая экран обелиска.
Групповое испытание уже недоступно, зато есть пометка, что туда надо отправляться в начале сессии. Остается разведка других Осколков и посещение Арены. С Осколками более-менее понятно, что делать, а вот с Ареной не очень. По-хорошему, нужно туда отправиться и посмотреть. Да только после эпичного посещения Большого Леса отправляться куда-то вслепую совсем не хочется.
— Система, дай доступную информацию по Арене, — сказал я и коснулся обелиска.
Появившийся пакет информации фактически повторял то, что мне уже было известно. На Арене мне придется сражаться со специально подобранным под меня противником. В случае победы — награда, в случае поражения — реанимация за счет праны. Сдаться можно, но тогда получишь штраф в счет праны. Собственно, вот вся доступная информация.
Праны у меня сто двадцать четыре единицы, вроде как запас хороший. Но вот беда — пополнить я его толком не могу. Из всех денег — несколько красных и черных кристаллов и один желтый. Желтый я сейчас могу поменять на двести десять единиц праны. Итого будет триста тридцать четыре единицы. Этого запаса хватит, чтобы меня воскресить аж три раза. Надо оно мне? Наверное, нет — лучше кристалл будет придержать на покупку снаряжения.
Я сделал несколько медленных вдохов-выдохов. Ледяное спокойствие послушно окатило меня, унося сомнения и страхи. Я пробежался по оружию, проверяя, все ли ножи на своих местах. Вариантов у меня немного, и пора сделать выбор.
— Система, отправляй меня на Арену, — громко и четко сказал я.
В этот раз дернуло вверх. Наверное, это все субъективно, и на самом деле нет никакого верха или низа. Если Система существует в информационном поле планеты, откуда вообще могут взяться какие-то направления? Просто моему сознанию так удобнее.
Круговерть тьмы закончилась так же внезапно, как и началась. В глаза ударил яркий солнечный свет. Я стою на белом песке на круглой арене метров двадцать в диаметре, а вокруг белые каменные стены в два метра высотой. Над стенами какое-то полупрозрачное марево, сквозь него смутно виднеются восходящие ряды с сидениями, и даже не понять, есть ли там зрители или нет. Крыши над ареной нет — видно яркое синее небо со слепящим солнцем.
— Ave, Caesar, morituri te salutant[1], — вполголоса сказал я.
Никогда не думал, что придется примерить шкуру гладиатора. Только шума толпы и тотализатора не хватает. Хотя, если я не слышу и не вижу, это не значит, что ничего нет. Наверняка для туристов-спонсоров есть и зрительские места и тотализатор со ставками устроен. Разве что за мной сейчас вряд ли кто-то наблюдает. Кому интересен новичок, впервые попавший на арену?
— Бом! — прозвучал невидимый гонг.
В пяти метрах от меня прямо из воздуха соткалась человеческая фигура, с ног до головы упакованная в кольчугу. Блестящий шлем-ведро с Т-образной прорезью, белая накидка с черным крестом, белый треугольный щит с тем же крестом. В руке фигура чуть на отлете держит классический прямой меч. Передо мной стоит пеший тевтонский рыцарь, словно сошедший со страницы учебника истории.
— Бом! — раздался второй удар гонга.
Изнутри всплыло понимание: битва началась.
Бой начался как-то странно. Рыцарь шел прямо на меня, держа впереди щит, а я отступал назад и вправо, закручивая его по спирали. Я, обычный обыватель, просто не знал, что тут делать. Я, хладнокровный ассасин, молча наблюдал за противником, подмечал нюансы, как противник держит меч и щит, как ставит ногу.
Скоро ко мне пришло понимание: или я полностью переключаюсь на хладнокровного убийцу, или в меня воткнут сантиметров тридцать заточенной стали. Напротив меня стоит профессиональный убийца. Он не колеблется, не сомневается, просто выполняет рутинную работу, как выполнял сотни раз раньше. Он не совершает глупых ошибок, его движения скупы, отточены. Если я не прекращу колебаться, меня просто зарежут, вытрут меч и пойдут дальше, как будто ничего не было.
Вдох-выдох… Я осознанно проваливаюсь в глубь холодной пустоты. Она заполняет меня, глупые колебания, страхи, моральные терзания куда-то уходят и пропадают. Мои движения становятся легче, в них появляется завершенность. Три шага в сторону, чуть повернуть меч, поймать луч солнца и направить его прямо в забрало. Тевтонец запинается, но мне этого достаточно. Метательный нож, блеснув рыбкой, летит прорезь забрала.
— Бздынь! — в последний момент рыцарь чуть наклоняет голову, нож втыкается в окантовку смотровой прорези и бессильно отлетает.
Быстро не получилось. Там, где обычный человек испытал бы сожаление, я не чувствую ничего. Успех или неудача, холодное равнодушие не оставляет места эмоциям. Странное ощущение: я одновременно был и собой, и зеркалом, которое отражает действия врага. Я одновременно и равнодушен, и понимаю, чувствую происходящее, гораздо острей, чем обычно.
В череде обычных дней слишком много мусора: бессмысленных действий, бессмысленных чувств, бессмысленной траты времени. Здесь и сейчас, стоя напротив такого же профессионального убийцы, я чувствую чистый вкус жизни. Нет ничего лишнего — он, я и песок арены.