Сиу в космосе
Шрифт:
Судя по изобилию описаний флоры и фауны, Кейд решил, что Стил проявлял большой интерес к биологии планеты, сводящийся, в итоге, к наблюдениям, касающимся растительности, квиту и горных долин.
Когда те два необычных слова прозвучали в его ушах, то в первый момент Кейд не понял всей их важности. Затем он выпрямился и легким движением остановил аппарат. Действительно ли он услышал что-то важное? Землянин вновь включил аппарат, напряженно ожидая повторное воспроизведение этой невероятной фразы. Невероятной потому, что она была произнесена на другом языке, перевести который могли, пожалуй, лишь человек двадцать во всей Службе, да и те были разбросаны по многочисленным планетам.
«Пити икуалс санкакан!»
Так значит, он был прав!
Peti означало траву Северо-Американских равнин, где когда-то властвовали воины сиу. Sunkakan означало лошади, те самые лошади, которых привезли белые люди, в результате чего медленно передвигавшиеся пешком первобытные охотники превратились в первоклассную нерегулярную кавалерию, никогда ранее не виданную в тех местах, помогавшую им удивительно долгие годы противостоять вторгавшейся сюда индустриальной цивилизации. Удержать завоевателей! Кейд приостановил воспроизведение и долго вглядывался в панель переключателей, не видя ни одной кнопки, ни одного рычага.
Все это была уже история, и история грустная. Да, американский индеец в седле некоторое время сдерживал американского пионера. Но задолго до этого тот сделал кое-что еще. Он почти уничтожил более древнюю культуру, основанную на господстве власти и рабстве. Севшие на лошадь каманчи, апачи, навахо выбивали своих будущих испанских правителей с земель Юго-Запада, грабили, стирали с лица земли распространенные, особенно к скверу, гасиенды, захватывали земли миссий, освобождали рабов-поденщиков, предлагая им либо смерть, либо вступление в свои варварские ряды. Испанцы, уверенные в своем превосходном оружии, в своих лошадях, отодвигались в пустыни и на равнины. Индейцы отыскивали, уводили лошадей из испанских загонов, нападали на них из засад, так что катившаяся на север испанская волна менее чем за столетие, а может и за половину его, разбилась, отползла назад, и была вынуждена перейти к обороне даже в таких крепостях, как Мехико.
Лошадь попала по случаю и недосмотру в руки прирожденных наездников!
Вспоминал ли об этом и Стил? Кейд лихорадочно вернулся к прослушиванию, быстро ознакомившись со всей лентой. Теперь он был уверен, что сумел ухватить смысл намеков, понять часть тех мыслей, которые были в голове погибшего человека. Но абсолютно ясной была только одна законченная фраза. Привести лошадей в безлошадный мир, мир равнин, где трава могла поддерживать их размножение. Дать лошадь в руки аборигенов, которых сейчас загнали в горы, едва ли не замуровав там. Сделать из них опытных всадников, способных наносить короткие быстрые удары, уносящихся как молнии в горные укрытия, куда не достанут воздушные атаки Стира. Создать отряды нападающих, которые могли разлетаться поодиночке только для того, чтобы перегруппироваться в момент опасности. Как мог тогда воздушный патруль накрыть эту рассыпавшуюся группу людей, скачущих в разных направлениях? Так же, как пали одна за другой отдаленные друг от друга испанские гасиенды под сокрушительными набегами врагов, нападавших без предупреждения со стороны равнин, так могли рухнуть и правители Клора, засевшие в изолированных укреплениях, подвергнутые нападению всадников, имеющих в своем распоряжении средства быстрого передвижения, не требующие обслуживания или топлива, как машина, способные воспроизводить себя, не требуя инженеров или специальных фабрик.
Энтузиазм Кейда рос по мере того, как его воображение прорисовывало множество деталей. Он был почти уверен, что видел способ, благодаря которому верховный правитель мог быть использован в качестве инициатора падения Стира. Выбор лошадей для показа «чужеземцам», уже готовым заплатить фантастический гонорар за показ медведя, должен помочь осуществить этот трюк.
Тут мысли Кейда пошли в другом направлении. Доставить лошадей на Клор может оказаться относительно несложно. Но доставить лошадей для иккинни… Какие были у него доказательства, что охотники-аборигены Клора будут с такой же готовностью использовать чуждых животных, как это сделали когда-то его предки? А если предположить, что иккинни не являются прирожденными всадниками и не могут стать рядовыми наездниками даже при соответствующей тренировке? Они не имеют опыта общения с домашними животными, ведь даже собак и кошек, которые всю жизнь сопровождают землян, до сих пор не видели на Клоре.
Хотя Докител очень восхищался медведем и расспрашивал о дружбе между ним и землянином. Поэтому Кейд мог попытаться приучить к лошади хотя бы одного иккинни, с которым у него сложились шаткие, но, видимо, все-таки дружеские отношения.
С момента их возвращения с охоты Кейд избегал общения с Докителом, главным образом для его же безопасности, поскольку Бак, взволнованный смертью своего сотоварища по работе, отбросил лень и теперь исполнял роль надсмотрщика над рабами с откровенной грубостью, противостоять которой Эбу просто не мог. Кейд чувствовал, что любое проявление внимания к молодому иккинни вызовет неблагосклонное отношение со стороны надчеловека.
Когда, наконец, на узел связи пришел Сантос, чтобы сменить его, Кейд рассеянно поддержал короткую беседу и заторопился в свою комнату. Пересекая внутренний двор, он заметил слабый свет, вырывавшийся из оконной щели там, где на самом деле должно было быть абсолютно темно. Он толкнул дверь в свою комнату, и перед ним тут же возникла волосатая спина иккинни, стоявшего на четвереньках рядом с его откидной кроватью и пытавшегося открыть дверцу небольшого шкафа, сооруженного рядом с ней.
Кейд стоял тихо, его пальцы находились в непосредственной близости от приклада станнера. Затем, не поворачивая головы, нежданный гость заговорил.
– Он долго ждал.
– И искал. Что?
– То, что было принесено с гор. – Докител поднялся с пола. Как и все рабы, прислуживавшие в форте, он был без оружия, копья выдавались только на время охоты. Кейд не верил, что тот нападет на него, чтобы завладеть станнером или прельстившись на быструю месть, по наущению Бака. Тем не менее, отношение его было далеко не дружеским.
– И что же он хочет делать с остатками этой коробки? – Кейд наконец вошел в комнату и осторожно прикрыл дверь.
– Бак тоже носит такую коробку. – Теперь Докител повернулся лицом к Кейду, плечи его были чуть сгорблены, так что весь облик выдавал в нем дикаря, готового драться, если борьба даст ему то, чего он хотел. – Звездный странник может разбить коробку Бака, но он не делает этого. И никому не отдает и разбитую коробку. – Теперь враждебность была уже неприкрытой.
– Разве он забыл, что случилось, когда разбилась коробка Лика? – продолжал Кейд, стараясь говорить как можно тише, опасаясь, что даже приглушенное бормотанье может быть слышно сквозь стены. Стоило только намекнуть Эбу о том, что он прятал, его немедленно убрали бы с этой планеты, его карьера была бы кончена и, возможно, ему пришлось бы ждать приговора комиссии по труду. А если представить, что подобный слух, даже искаженный, просочился бы до Стира, то это могло означать смерть для каждого торговца на Клоре, так как они все были бы должны отказаться от единственного разрешенного здесь землянам оружия. – Некоторые умерли, когда коробка была разбита, – заметил он, стараясь убедить в этом аборигена. – Предположим, что коробка Бака испытает вот это, – он похлопал по станнеру, – то может быть Докител будет тем, кто на этот раз перестанет дышать.