Сияние Черной звезды
Шрифт:
Удивление вызвало иное – мы с моей новой знакомой едва ли шагов на сто отошли от входа в гарем, как оттуда, распахнув двери, выскочила Эллиситорес и, едва сдерживая слезы, опрометью бросилась в сторону витой лестницы, что для леди даже в моем понимании было не слишком приемлемо, а стражники так вообще потрясенно застыли. Но оружие не выронили – молодцы, хвалю.
А вот затем случилось страшное.
Отдаленный крик и алые брызги, окрасившие противоположную от дверей стену, трех застывших стражей и пол… Я даже не вскрикнула, в отличие от сжавшейся возле меня девушки. И не содрогнулась, в отличие от стражей.
Я просто поняла, что терпеть далее не намерена!
– Отправляйся в мои покои, скажи рабыням, чтобы нормально одели тебя, – приказала рыжей.
И уже собиралась пойти… убить кесаря, к примеру, как девушка, вдруг рухнув на колени, схватила меня за полу платья и торопливо зашептала:
– Нет, нет, пожалуйста, пресветлая императрица, есть лишь одно преступление, за которое он не щадит никого, не…
Договорить она не успела – в галерею вышел кесарь.
Высокий, выше всех присутствующих стражей в доспехах, неотвратимо надвигающийся на меня, словно ледяная глыба… Хотя о чем это я? Да любой айсберг по сравнению с кесарем просто образец теплоты, обаяния и нежности!
– Твое красноречие поражает, нежная моя, – продолжая идти ко мне, насмешливо произнес кесарь.
Он улыбался. Ласково. Убийственно ласково. А в его глазах за вечными льдами бушевало ледяное пламя ярости. Кесарь был взбешен. Взбешен настолько, что с его приближением по стенам галереи поползли черные трещины, заставившие в ужасе застыть стражников. Впрочем, они и так не дышали с момента появления императора. И у меня в целом складывалось ощущение, что в Эрадарасе в принципе дышать перестали с появлением кесаря!
Все, кроме меня.
Потому что лично я внезапно поняла, что, несмотря на пугающее приближение супруга, едва сдерживаюсь от вполне обоснованной злости. И я не знаю, что это – вино или мое терпение истощилось окончательно, но, не дожидаясь приближения кесаря, в данный момент являвшегося олицетворением самой смерти, я разгневанно высказала:
– Да сколько, к демонам, можно всех убивать направо и налево?!
В гнетущей тишине мой голос разлетелся словно крик, но это не остановило ни меня, ни продолжающего идти ко мне императора.
– Вы! – вот теперь это был почти крик. – Вы монстр! И внешне, и внутренне, и морально, и вообще абсолютно и полностью! Для вас чужая жизнь – пыль под ногами, вы ее даже не замечаете! Вы… вы готовы убивать без жалости и сожаления! Вы…
Кесарь медленно подошел ко мне, так близко, что, тяжело дыша, я невольно касалась вздымающейся грудью его тела, так же медленно наклонился, пальцем подцепив за подбородок, вынудив практически запрокинуть голову, и издевательски поинтересовался, глядя мне в глаза:
– А много ли сожаления испытала ты, нежная моя, глядя вчера на останки лорда Ларвейна?
По спине прошелся холод.
А потом такой жар, и это был уже не гнев – меня охватила ярость:
– Смерть владетеля Лунного дворца была необходима и неизбежна. Он стоял на пути развития Сатарэна, я отдала приказ убрать его с дороги! Это исключительно политическое решение, и у него были объективные причины!
Кесарь улыбнулся и, склонившись почти к самым моим губам, тихо произнес:
– А почему ты решила, что я убиваю без причины?
Он задал вопрос на оитлонском, и мое сердце на миг дрогнуло, впитывая слова родного языка, как тепло солнечного луча, но я подавила этот отклик железным усилием воли и тихо ответила, исключительно на языке пресветлых:
– Потому что с самого моего детства я знаю вас как безжалостного убийцу, не щадящего никого и ничего вокруг, убивающего за малейшую провинность и даже не за неповиновение – за один лишь намек на него. Помнится, однажды вы сказали, что не нуждаетесь в оправданиях – так их и не существует! Ни единого оправдания для вашей чудовищной и не поддающейся пониманию жестокости. А что касается лорда Ларвейна, помнится, он начал первым, предприняв попытку организации моего убийства. Так что, по большому счету, я лишь нанесла удар, не дожидаясь, пока владетель Лунного дворца меня убьет. Пытались ли вас убить мои служанки, эти несчастные девушки в гареме, или, к примеру, Тэхарс?! Сильно сомневаюсь! Так что не стоит даже пытаться нас сравнивать, мой повелитель! Мы разные. Вы разрушаете, я созидаю. Вы – смерть, я – приемлемое существование для тех, за кого несу ответственность! Вы – монстр, а я просто вынуждена отдавать приказ об устранении тех, чье дальнейшее существование может стоить моей империи слишком многих жизней!
И развернувшись, я покинула кесаря, ощущая безумное желание попинать хоть что-то, раз уж пинание супруга возможным не представляется.
В императорскую канцелярию практически ворвалась, даже дорогу нашла сама и с первого раза. Войдя, торопливо пересчитала своих служащих, игнорируя их общее пожелание мне сияющего дня, и, лишь осознав, что все на месте, облегченно выдохнула.
– Утро не задалось? – лениво поинтересовался сидящий у окна в темном, словно подчеркивающем его расу кресле Адрас.
И я пошла к нему. Остановилась в двух шагах, сцепив руки за спиной и глядя в окно.
– Мм-м, – протянул принц, – все так плохо?
– Если учесть, что «хуже некуда» наступило с момента появления в этом мире, то, полагаю, термин «плохо» можно уже не использовать вовсе, – тихо ответила я.
– Понятно, – кратко ответил принц Мрака.
Едва ли ему было что-то понятно, но от его попытки поддержать мне стало немного легче. К сожалению, только немного. Глядя в окно, я заметила движение внизу, опустила взгляд и застыла – несколько стражников вытаскивали из озера в саду доспехи. Пустые доспехи. Тех стражей, что еще только вчера охраняли дверь нашей общей с кесарем спальни… Тэхарс был прав, абсолютно прав, сказав: «Сегодня полетят головы». Кесарь никому не простил вторжения Акьяра во дворец. Даже тем, кому просто нечего было противопоставить принцу Ночного ужаса. Абсолютно нечего. Но оправдания императора не интересовали, чужие жизни – так же… О Великий Белый дух, я надеюсь, Акьяр никогда больше не сумеет проникнуть сюда, иначе Араэден половину прислуги изничтожит в приступе неконтролируемой ярости.
Адрас, поднявшись, встал рядом, так же сцепив руки за спиной, проследив за моим взглядом, мрачно произнес:
– Кьяр.
– Вам известно, что он был здесь вчера?
– Я вызывал императора, – просто ответил принц.
И удостоился моего более чем удивленного взгляда.
– Новое магическое образование в заброшенной шахте у гномов блокировало большинство каналов связи, я задействовал кровную, – совершенно спокойно пояснил Адрас. И так же безмятежно, словно говорил о чем-то совершено несущественном, продолжил: – Охрана дворца допустила ошибку. Они обязаны были реагировать на любые странности, но не предприняли никаких действий, едва вы пропали с порога собственной спальни. Наказание оправдано.