Сияние Вышних Богов и крамешники
Шрифт:
Услышав мои слова, сидящие за столом, засмеялись.
— У нас так не принято, паря. Не умеем мы завязывать глаза. Мы людям или верим или нет. Отсюда твоя беда с нашим дедушкой. Ты уж его прости.
— Да я на него без обиды!
— На сумасшедших не обижаются, — заметил Чердынцев. — Он прав.
За столом снова все заулыбались. Было ясно, что собравшиеся мне полностью доверяют, просто им интересны мои рассуждения.
— Вот что! — поднял ладонь Светозар. — Давайте-ка, я всем расскажу про одного моего знакомого из Сургута.
Услышав
— Фамилия у этого парня Шокотько, имя — Иван, он перебрался в Тюменскую область с юга Украины. Хороший такой парень, открытый, бесхитростный, познакомился я с ним в Сургутском охотсоюзе. Он тогда сдавал «охотминимум». Кто-то из его друзей склонил хохла-бедолагу к занятию охотой.
— А почему бедолагу? — спросил рассказчика Дадоныч.
— Ты послушай, чем это для него кончилось, — посмотрел на дедушку, светящимися от внутреннего смеха глазами, рассказчик.
— Чем же? — зная, что его друг решил рассказать что-то незаурядное, отодвинул в сторону свой табурет Чердынцев.
— Да ты послушай! Примерно через год я встретился с этим человеком в сургутском аэропорту, когда тот «делал ноги» назад, туда, откуда приехал. Естественно, я его спросил, что произошло? Почему он так заторопился? Несколько минут он раздумывал, стоит мне рассказать или нет? Но потом, махнув рукой, решил, что со мною можно и поделиться. И вот что я от него узнал. Купив себе новое охотничье обмундирование и отличное ружьё, он в первые же выходные отправился со своими друзьями в салымские бора, пострелять глухарей. Было начало сентября. Стояла ясная осенняя погода. На небе ни облачка. Словом, красота неописуемая! Охотники шли по чистому старому беломошному бору. Под ногами хрустел сухой ягель. Иногда они останавливались, чтобы оглядеться или полакомиться спелой брусникой. Наш Ваня по привычке собирал запоздалые боровики. Настроение у всех было приподнятым. Правда, ни глухарей, ни тетеревов никто пока не видел, но все знали, что дичь обязательно даст о себе знать. Прошло около двух часов, подобной идиллии, когда Иван вдруг почувствовал, что его нестерпимо потянуло «по-крупному». Чтобы справить такое дело, наш герой махнул своим товарищам, чтобы они его не ждали, а сам уселся на бугорке, перед высокой стройной сосной, чтобы немного «подумать».
— Как он дошёл до такой жизни? — спросил Дадоныч.
— Что-то в этом роде. Прошло пару минут, и вдруг Ванюша почувствовал, что кто-то на него смотрит. Точнее топчется, причём совсем рядом. Когда он оглянулся, то обомлел. За его спиной стоял огромный медведь и нюхал его, что называется, в «фалду».
От услышанного все: и Чердынцев, и я, и даже эвенки, покатились со смеху.
— Вот — это да! — хохотал Дадоныч. — Как же он не услышал? Махина-то какая!
— Амикан осенью ходит тихо, тепло, всё кругом мягко, — пояснил один из эвенков.
— Вы слушайте, слушайте, что потом произошло! Рано заржали, — остановил наш смех Светозар.
— Что же? — чувствуя, что челдон расскажет что-то невообразимое, стряхнул набежавшие от смеха слёзы хозяин.
— Наш герой как есть, со снятыми штанами в одно мгновенье оказался около сосны и за три секунды, практически, по голому стволу взлетел на её вершину.
Услышав последние слова рассказчика, мы все, и русские, и эвенки, от смеха повалились на пол.
— Пощади! — взмолился я. — Не продолжай! Мне приходилось с этим Шокотько встречаться.
— Так ты его знаешь? — невозмутимо посмотрел в мою сторону Светозар. – Ну и ну! Мир действительно тесен.
— Что дальше? — раздался голос Дадоныча. — Расскажи, чем всё это закончилось…
— Что дальше? Медведь походил вокруг сосны, посмотрел на засевшего на её вершине обмаравшегося Ваню, почесал «репу» и пошёл восвояси.
— Так и почесал?! Ври, да не завирайся! — погрозил челдону пальцем, сквозь смех дедушка.
— Ну не почесал, какая разница? Главное, что ушёл, — парировал Светозар. – Не полез.
— Да разве амикан по дерьму полезет? Он зверь умный, — раздался голос старшего из эвенков.
Было видно, что оленеводы своими репликами стали помогать Светозару в его повествовании.
— Слушайте — это ещё не смешное, — оглядел всю нашу умирающую от смеха компанию, мастер художественного слова. — Смешное впереди.
— Интересно, что ты ещё придумаешь? — старик Чердынцев от смеха весь покраснел.
— Да ничего я не придумываю, всё так и было, — пожал плечами таёжник. – Не хотите, не слушайте.
— Как тут не будешь тебя слушать?! Разве что удрать на улицу! — попытался я сесть на свою лавку.
А между тем, дождавшись, когда мы успокоимся, Светозар продолжил:
— Вот сидит наш Ваня подобно глухарю на макушке и думает, как вниз спуститься. Дерево, сами понимаете… И ещё без сучьев.
— Заскочить-то он заскочил, а вниз как? Реактивная сработала? — опять схватился за живот Дадоныч. — Пощади! Не надо! Мы все здесь помрём! Похоже ты на нас покушаешься? Что мы тебе сделали?
— Не хотите — не смейтесь! Я что, вас заставляю? — растерянно развёл руками рассказчик. — Я просто пытаюсь вам передать ситуацию.
— И что дальше? — спросил я у Светозара. — Как он слезал?
— Вот один человек задал нормальный по существу вопрос, — показал он на меня. — А вам всё не так, да не эдак! Всё не по-вашему!
— Ты можешь замолчать? — взмолился Чердынцев. — Я уже не могу!
— Не пойму, я тебя, то кричишь, не могу, то задаёшь вопросы? Как тебя понимать?
— Всё, мы успокоились, давай ври дальше, — взял себя в руки хозяин скита, — мы все во внимании.
— Вот он, значит, сидит бедолага, а друзья его потеряли, — взялся опять за своё повествование Светозар. — Ждали-ждали, и пошли назад. А когда увидели его на макушке сосны и без штанов, сначала опешили, а потом упали от смеха на землю. Они решили, что он просто оригинал.
— Кто?! — переспросил я.
— Оригинал. Есть такие, которым нравится ходить сверху вниз…