Сияние
Шрифт:
— Нет. Но совсем недавно клевало.
— Завтра утром возьмем лодку. Ежели, мальчик мой, тебе охота поймать съедобную рыбу, надо выбираться на середину. Там, дальше — вот уж где рыба большая.
— Очень большая?
Холлоранн пожал плечами:
— Ну… акулы, марлини, киты и все такое.
— Тут нет никаких китов!
— Нет, синих-то нет, конечно, нету. Тутошние больше восьмидесяти футов не бывают. Розовые киты.
— А
Холлоранн положил ладонь на светлые рыжеватые волосы мальчика и взъерошил их.
— Плывут против течения, мальчуган. Вот как.
— Правда?
— Правда.
Они немного помолчали, глядя на неподвижное озеро, а Холлоранн думал. Когда он снова посмотрел на Дэнни, то увидел, что в глазах у малыша стоят слезы. Приобняв его, он спросил:
— Что такое?
— Ничего, — прошептал Дэнни.
— Тоскуешь по папке, так?
Дэнни кивнул:
— Ты всегда понимаешь.
Из уголка правого глаза выскользнула слезинка и медленно покатилась вниз по щеке.
— У нас с тобой секретов быть не может, — согласился Холлоранн. — Вот оно как.
Не сводя глаз с удочки, Дэнни произнес:
— Иногда хочется, чтоб все случилось со мной. Это я виноват. Во всем виноват я.
— Тебе неохота говорить про это, когда мамка рядом, да? — спросил Холлоранн.
— Нет. Она хочет забыть, что это вообще случилось. Я тоже, но…
— Но не можешь.
— Нет.
— Тебе надо поплакать?
Мальчик попытался ответить, но слова потонули во всхлипе. Он припал головой к плечу Холлоранна и заплакал, слезы градом катились по лицу. Холлоранн молча обнимал его. Он знал, мальчику еще не раз нужно будет выплакаться, и Дэнни повезло — он пока так мал, что ему это удается. Те же слезы, что лечат, еще обжигают и бичуют.
Когда мальчик немного успокоился, Холлоранн сказал:
— Ты с этим совладаешь. Сейчас-то ты так не думаешь, но ты справишься. У тебя си…
— Не хочу! — задохнулся Дэнни, голос еще был хриплым от слез. — Не хочу, чтоб оно у меня было!
— Но оно есть, — спокойно сказал Холлоранн. — Хорошо это или плохо, есть. Тебя не спрашивают, малыш. Но худшее позади. Сияние может пригодиться, чтоб поговорить со мной. Ежели начнется черная полоса, позови — и я тут как тут.
— Даже если я буду в Мэриленде?
— Даже там.
Они притихли, наблюдая, как поплавок Дэнни относит на тридцать футов от края причала. Потом Дэнни еле слышно выговорил:
— Будешь со мной дружить?
— Пока буду тебе нужен.
Мальчик крепко обнял его, и Холлоранн сжал его в ответ.
— Дэнни. Послушай-ка меня. То, что я тебе сейчас скажу, скажу один-единственный раз, больше никогда ты этого не услышишь. Кой-какие вещи не стоит говорить ни одному шестилетке на свете; только вот то, что должно быть, да то, что есть на самом деле, не шибко совпадает. Жизнь — штука жесткая, Дэнни, ей на нас плевать. Не то, чтоб она ненавидела нас… нет, но и любить нас она тоже не любит. В жизни случаются страшные вещи, и объяснить их никто не может. Хорошие люди умирают страшной, мучительной смертью, и остаются их родные, которые любят их, остаются одни-одинешеньки. Иногда кажется, будто только плохие люди как сыр в масле катаются и болячка к ним не пристает. Жизнь тебя не любит — зато любит мамочка… и я тоже. Ты убиваешься по отцу. Вот как почувствуешь, что должен по нему поплакать, — лезь в шкаф или под одеяло и реви, пока все не выревешь. Вот как должен поступать хороший сын. Только научись управляться с этим. Вот твоя работа в нашем жестком мире: сохранять живой свою любовь и следить, чтоб держаться, что бы ни случилось. Соберись, прикинься, что все в порядке, — и так держать!
— Ладно, — прошептал Дэнни. — Хочешь, будущим летом я опять к тебе приеду… если можно. Будущим летом мне исполнится семь.
— А мне — шестьдесят два. И я так обниму тебя, аж мозги из ушей полезут. Но давай сперва проживем одно лето, а уж потом примемся за следующее.
— О’кей. — Он посмотрел на Холлоранна. — Дик?
— М-м-м?
— Ты ведь долго не умрешь, да?
— Будь спок, я этим заниматься не собираюсь, а ты?
— Нет, сэр. Я…
— Клюет, сынок. — Дик показал туда, где под водой скрылся красно-белый поплавок. Он выскочил, поблескивая, а потом опять нырнул.
— Эй! — ахнул Дэнни.
Венди спустилась вниз и теперь присоединилась к ним, остановившись у Дэнни за спиной.
— Что там? — спросила она. — Щука?
— Нет, мэм, — ответил Холлоранн. — По-моему, это розовый кит.
Удочка согнулась. Дэнни потянул, и длинная радужная рыба, описав сияющую мерцающую параболу, снова исчезла.
Сдерживая волнение, Дэнни неистово сматывал леску.
— Дик, помоги! Поймал! Поймал! Помоги!
Холлоранн рассмеялся:
— Ты и сам отлично справляешься, мужичок. Не знаю, розовый это кит или форель, но лишней эта рыбка не будет. Она отлично сгодится.
Он обнял Дэнни за плечи, и мальчик мало-помалу вытащил рыбу на берег. Венди уселась по другую сторону от Дэнни… так они и сидели втроем на краю причала в лучах послеполуденного солнца.