Скачки в неизвестность
Шрифт:
2 глава
Глаза бегают по комнате. В ней стоит запах пота и грязных носков. Зрелище не из приятных. Такое ощущение, что здесь не прибирались уже лет сто. Я морщу, нос и выхожу из зловонного помещения. Наугад иду по тёмному коридору в конюшню. Держась правой стороны, я цепляюсь рукавом куртки за ручку двери. Куртка оттягивает меня назад, и я чуть ли не падаю. Освободившись от ручки, я берусь за неё и толкаю дверь вперёд. Яркий свет слепит глаза, и я щурюсь. В нос ударяет приятный запах сена и опилок. Вокруг слышится умиротворяющее чавканье и хруст сена. Я открываю глаза и выхожу из маленького коридорчика, по бокам которого находятся два денника. Конюшня внутри кажется просто огромной, хотя в ней стоят всего лишь шесть голов лошадей. Прямо справа от меня стоит серый красавец с длинной гривой, а слева жуёт сено вороная кобылка. Меня всегда что-то тянуло к лошадям. Мой дедушка имел на своём участке одну старую кобылёнку Бонни. Я любила за ней ухаживать, когда мне было лет шесть. Тогда я часто гостила у дедушки, потому что родителям до меня не было, и нет никакого дела. Дедушка учил меня ездить верхом на Бонни. В силу своего возраста она могла лишь немного побегать рысью, но в основном я только шагала. Однажды вечером, у печки мне дедушка сказал: «Когда вырастешь, я обязательно куплю тебе жеребёнка». Жеребёнок был мечтой всей моей жизни, но я повзрослела, на мои плечи свалились школа и желание выжить. Поэтому мой жеребёнок ускакал далеко-далеко.
– Что ты тут встала?! Не видишь, что мешаешь всем? – Зак небрежно толкнул меня так, что я потеряла равновесие и упала, ударившись головой о стену денника. Боль разлетелась от головы по всему телу. Надеюсь, мне не удастся схватить сотрясение в первый же день на конюшне. Я поднимаюсь, держась за голову рукой, но не могу удержать равновесие и того гляди снова упаду. Другой рукой я упёрлась в стену денника и потихоньку передвигаюсь к большому конюшенному проходу, но мне явно нехорошо. Голова кружится и мутит. Всё перед глазами как в тумане. Я подаюсь назад и уже готовлюсь упасть на спину, как чьи-то руки меня подхватывают и плавно поднимают на ноги.
– Всё в порядке? – нежный, тёплый и спокойный голос. Не слышала раньше ничего приятнее, разве что речь дедушки.
– Да вполне… – бурчу я невнятно и пытаюсь стоять ровно, но меня то и дело клонит в сторону.
– А я думаю тебе не слишком хорошо… – он берёт меня под руки и ведёт к деннику красивого серого коня и усаживает на мешок с опилками, который стоит возле стенки. Я опираюсь спиной на стену и пытаюсь поподробнее разглядеть юношу. Я пытаюсь припомнить тех мальчиков, которых видела в раздевалке, но не помню его. У него белые волосы и голубые глаза. Похоже, это те самые глаза, которые украдкой смотрели на меня в той комнатке! Я узнаю мальчика и невольно улыбаюсь.
– Это твой конь? – спрашиваю я и пытаюсь подняться. Голова уже перестала кружиться, и я могу управлять своим телом. Я встаю на ноги и упираюсь руками в решётку денника. Серый красавец окидывает меня изучающим взглядом и дружелюбно фыркает.
– Да, – юноша запинается, но прочистив горло продолжает. – Его зовут Гэйлон, гляжу, он тебе понравился. – Его рот расплывается в улыбке и, глядя на него, я тоже улыбаюсь.
– Да, он очень красивый. – Я просовываю руку сквозь железные прутья и касаюсь холодными пальцами тёплого носа Гэйлона. Он обнюхивает мою руку и фырчит на неё тёплым воздухом. Приятное тепло разливается от кончиков пальцев по всему телу. Что-то подсказывает мне, что здесь я обрету покой и судьбу.
– Ты ему тоже нравишься. – Произносит парень и берёт седло с вальтрапом. – Тебя зовут Стейс, правда?
– Не совсем, меня зовут Анастасия, – поправляю я. – А как тебя?
– Кенни. – бросает парень, накидывая седло на коня. Серый недовольно лязгает зубами и прижимает уши к затылку. Ему эта процедура явно не по душе.
– Вы сейчас поедете тренироваться? – спрашиваю я. Мне очень интересно узнать всё о верховой езде до мелочей.
– Да, мы с парнями всегда ездим в новые леса и поля, где ещё никто из нашего города не был. – Кенни загадочно улыбается и начинает уздать коня. Гэйлон спокойно берёт в рот трензель, и Кенни закидывает ему ремни за уши на затылок.
– А ему не больно? – удивительным тоном спрашиваю я.
– Нет, что ты, Это же всего лишь средство управления, а не жестокого наказания. – Мне хочется верить Кенни, но это очень мало похоже на правду. Я смотрю в глаза Гэйлону и вижу в них нотки радости и загадочности. Ему явно повезло с наездником, ведь Кенни, как мне показалось, очень добрый человек. Я улыбаюсь, но тут же мои щёки бледнеют, а глаза расширяются от ужаса. В конце конюшни с диким ором Зак вылетает из денника. Он бьёт небольшого тёмно-гнедого коня хлыстом и дёргает поводья уздечки. Не медля ни секунды, я бросаюсь туда. Я со всей силы бью локтем Зака в живот и, расставив руки, встаю перед выходом из денника, закрывая спиной несчастное животное. Рука Зака замахивается над моим лицом, и я уже готовлюсь получить хороший удар по моей щеке, но какая-то сила оттаскивает Зака от меня и бьющейся в истерике лошади.
– Что ты вытворяешь?! – мистер Эллингтон хорошенько вздёрнул Зака.
– Эта кляча укусила меня и наступила на ногу!
– И правильно сделала! – мужчина выхватывает из рук Зака хлыст и ломает пополам.
– Отныне ты будешь чистить денники у всех лошадей в моей конюшне, пока дурь навсегда не вылетит из твоей башки! Отдай шлем Анастасии и принимайся за работу! – Мистер Эллингтон в гневе удаляется из конюшни в свой кабинет.
– Я тебе отомщу! – орёт Зак и бросает мне в руки шлем. Я чувствую, как голубые глаза Кенни пялятся на меня. Обернувшись, я удостоверилась в своих догадках. Он стоит, раскрыв рот. Я пожимаю плечами и одеваю на голову шлем. Повернувшись лицом к коню, я вижу, как он напуган. Его ноздри широко раздуваются, а всё тело содрогается. В некоторых местах видны кровавые рубцы.
– Тише, тише… – шёпотом говорю я. – Я не причиню тебе вреда…
Конь потихоньку начинает отходить, его дыхание выравнивается, и он поворачивается ко мне. Я с ужасом закрываю рот, чтобы не закричать. Прямо посередине глаза коня зияет шрам от хлыста Зака.
– Что он с тобой сделал, малыш… – я провожу ладонью по бархатному носу коня и аккуратно беру его за повод. Спокойно вывожу его из денника и на табличке, которая прибита у каждой лошади на деннике, читаю, «Оскар».
– У тебя красивое имя, малыш. – Я улыбаюсь и треплю Оскара по шее.
– Все готовы? – кричит Кэри, выглядывая из денника своего коня.
Ещё несколько голов высовываются из денников и почти синхронно кивают. Ровным строем мальчики выводят своих лошадей из денников и строятся перед большими воротами конюшни. Я, засмотревшись на всё это действо, немного капаюсь на выходе. Оскар всё ещё дрожит и скорее всего не доверяет мне. Но я пытаюсь дышать ровно и спокойно, чтобы конь чувствовал себя в безопасности.
– Стейс, что же ты медлишь? – спрашивает Кэри, нетерпеливо глядя на меня. Как же мне не нравится сокращение моего имени, но, похоже, придётся смириться с тем, что все меня запомнили именно так.
Я выхожу из конюшни, но сильный ветер хочет загнать меня обратно. Он больно ударяет о моё лицо и путает выступающие из-под шлема пряди волос.
– Ну же, смелее! – поддерживает меня юноша на золотистом коне. Кажется, эта масть называется буланая, но я не сильный знаток в мастях. Я беру стремя в правую руку и вставляю в него левую ногу. Отпустив руку, берусь ею за заднюю луку седла и что есть силы, подтягиваюсь. Девять лет прошло с того, когда я последний раз садилась в седло. Тогда меня сажали на старушку Бонни тёплые руки дедушки. Сев в седло, я выдыхаю. Как же хорошо сидеть в седле верхом на лошади. Кэри кивает нам, и все, как по команде, поворачивают направо и устремляются к выходу. Я оборачиваюсь к воротам, через которые вошла сюда, но почему мы выходим не через неё, а через противоположную?
Конец ознакомительного фрагмента.