Скандал в вампирском семействе
Шрифт:
— Кем она была? — безжизненно спросила я.
— Кажется, балериной. Не очень известной, зато очень красивой.
Еще бы, горько усмехнулась я, с трудом пытаясь удержать себя в руках. Алексей всегда был ценителем женской красоты. До свадьбы Лидия не раз сообщала мне, что Алексей на балу не сводил глаз с той или иной юной прелестницы, но я не хотела ничего слышать. Для меня во всем мире не существовало никого, кроме него. И я слепо верила в то, что занимаю в его сердце такое же место, как он в моем. После свадьбы мать прекратила все разговоры. Тогда я думала, она поверила в любовь Алексея ко мне, сейчас подозреваю, что, смирившись с моим выбором, предпочла закрыть глаза на мимолетные увлечения зятя.
— Как ты, — добавил Алекс, разбивая мое самообладание вдребезги.
Он стоял передо мной — юный, сильный и обольстительный,
Коснуться шеи рукой, развернуть голову к себе, обнажая яремную вену, упасть голодным ртом, прокусывая теплую кожу. Однако движение, отточенное годами, на этот раз дало сбой. Зубы лишь вскользь прошлись по шее юноши, оставив тонкую царапину. Алекс с силой удержал меня за талию, и я зарычала от гнева. Как он смеет меня останавливать?
— Лиз, ты чего? Лиз, ты кусаешься? А если я тебя? — Зубы Алекса легонько щелкнули рядом с моей шеей, и это только больше разозлило меня.
Я не пила крови уже несколько дней и поэтому была истощена как никогда. Алекс теперь даже превосходил меня силой, а мне оставалось только беспомощно трепыхаться в его стальной хватке да клацать зубами.
Сейчас я чувствовала себя такой же слабой, как много лет назад, во время первой брачной ночи с Алексеем. История повторялась, только я уже не была ни девственной невестой, ни человеком, а со мной был не Алексей, а его праправнук. Эта мысль придала мне силы, и я оттолкнула Алекса, на миг высвободившись из его хватки.
— Ну хорошо, — с угрозой выдохнул Алекс. — А если я так?
Он наклонился ко мне, и его зубы легонько прочертили линию по моей шее, остановившись на том самом месте, куда сто лет назад я получила роковой укус вечности. На коже не осталось ни шрама, ни царапины, но я могла с точностью до миллиметра определить область укуса. Как будто там навеки осталась невидимая метка. От одного соприкосновения с ней кожа взорвалась пульсирующей болью, которая пронзила до самого сердца, а из глаз посыпались искры. Мое тело выгнулось дугой, а в следующий миг на смену муке пришел упоительный экстаз, который дарили губы Алекса. Он целовал меня в то самое место, которое сотню лет назад вспороли клыки моего отца, впуская в мое тело вечность, а в мое сердце тьму. Только теперь мне казалось, что с губ Алекса прямо мне под кожу льется солнечный свет — теплый и блаженный. Совсем близко прозвучал сладостный стон — чувственный до неприличия, и я не сразу поняла, что этот стон издала я сама. Давно забытые упоительные ощущения от ласки любимого настолько захватили меня, что я на время забыла, кто я и где нахожусь. Не прерывая поцелуя, Алекс скользнул рукой по моему плечу, спуская податливый трикотаж. Его пальцы прошлись по бретели бюстгальтера и нырнули в ложбинку между грудей, рождая во мне еще один стон — мучительный, нетерпеливый. Я уже забыла, как волшебно это бывает с любимым мужчиной. Сказочно, фантастически, нереально. Слишком хорошо, чтобы случиться со мной.
Время как будто отмотало вспять целый век, а я сделалась прежней Лизой — порывистой, трепетной, живой. Я выгнула спину, позволяя пальцам Алекса нащупать застежку бюстгальтера и избавить меня от досадной преграды. Я хотела, чтобы он целовал меня везде, меня лихорадило от страсти, которая копилась во мне целый век. Словно повинуясь моему невысказанному желанию, губы Алекса оторвались от моей шеи и пустились вниз, проводя дорожку поцелуев от ключиц к яремной впадине и ниже. Алекс спустился ниже, и вид его незащищенной шеи внезапно пробудил во мне зверя. Меня затрясло — уже не от страсти, от жажды. Я шумно сглотнула, заталкивая внутрь очередной нежный стон. Ноздри шумно втянули запах живой крови, сочащийся через кожу Алекса, как сквозь решето. Ладонь с силой стиснула его плечо, ногти вонзились в кожу.
Алекс поднял голову с улыбкой — проявления жажды он принял за свидетельства страсти. В его затуманившихся глазах на миг мелькнуло недоумение, а потом, вложив в бросок всю свою силу, я рванула его на себя, раскрыв рот для укуса и уже примеряясь к гулко стучащей вене на его шее.
— Ну, знаешь, Лиза! — За мгновение до укуса Алекс отбросил мою ладонь и увернулся.
Зубы звонко стукнули друг о друга, я разочарованно зарычала и подалась к нему. Алекс отстранился, продолжая по-прежнему прижимать меня к полу и крепко держа за руку. Теперь он нависал надо мной, дразня ароматом своей крови, а я тщетно пыталась высвободиться, похожая, должно быть, на взбесившуюся собачонку. Мне становилось страшно от силы Алекса и от собственной слабости.
Алекс явно не понимал, что происходит, но и не боялся меня, чувствуя свое превосходство. В его глазах промелькнуло беспокойство, а потом он вдруг широко улыбнулся, словно списав мое поведение на любовную игру и принимая ее правила. Он резко наклонился ко мне, и его губы неумолимо упали на мою шею, выбрав для поцелуя те самые роковые пару сантиметров, от прикосновения к которым я теряла рассудок. Это случилось снова: острое чувство восторга и ощущение солнца, проникающего под кожу. Я купалась в нем, как в нагретом Черном море, и пьянела, как от крымского шампанского. Я чувствовала на губах его давно забытый прохладный вкус, слышала вальсы Шуберта и порхала в объятиях Алекса на балу в Ливадийском дворце. Алексу очень шла офицерская форма, а у меня кружилась голова от танцев и вина. А потом перед моим взором пронесся алый ураган, сминая старых знакомых, вальсирующих рядом, как бумажные фигурки. Я широко раскрыла глаза, чувствуя, как внутри меня поднимается сокрушительная жажда, и в искушающей близости увидела шею Алекса. Я уже не владела своим телом и рассудком. Я уже была не я, а древняя, безжалостная жажда. Моя рука, которую Алекс по-прежнему держал в своей, вывернула его запястье до хруста. Одновременно с тем я дернулась, норовя прокусить ему шею, и обмякла, когда в мою собственную шею вонзились зубы Алекса. От неожиданности и боли Алекс, целовавший меня, глубоко прокусил мою кожу до крови. Мгновение резкой боли сменилось слабостью во всем теле, меня затрясло, как в лихорадке. Алекс отстранился, потирая травмированное запястье, а я, сжавшись в комок, отползла в угол. Все тело полыхало, казалось, по венам пустили кипящее серебро.
— Что с тобой, Лиза? — Алекс сделал шаг ко мне, собираясь помочь мне подняться.
Но сейчас я бы не перенесла пытки его прикосновением. Хватит того, что жажда, не получив желаемого, жестоко мстит мне, сжигая изнутри. Бежать. Быстрее. Пока эта кипящая внутри лава не выплеснулась наружу, пока я своими руками не растерзала того, кто мне дорог.
Я истратила последние силы на то, чтобы схватить сорванную одежду и выскочить вон. На лестнице я натянула на себя кофту, накинула пальто. Во дворе меня внезапно зазнобило от холода — такое человеческое и такое забытое ощущение, что мне пришлось поднять воротник пальто, согревая шею. Выскочив на улицу, я бросилась наперерез мчащейся машине. Ослепла от света фар, оглохла от визга тормозов.
— Дура! Тебе что, жить надоело? — взревел водитель, высовываясь наружу.
В два прыжка я оказалась рядом с машиной, рванула на себя переднюю дверь, села рядом и велела:
— Поехали.
Водитель, шокированный моей наглостью, онемел. Я услышала грохот шагов и увидела высокую тень, метнувшуюся из-за угла дома. Алекс!
— Быстрее, прошу! — Я с мольбой повернулась к мужчине и применила гипноз.
Тот понимающе ухмыльнулся и завел мотор. Машина сорвалась с места, когда Алексу до нее оставался один шаг. Чувствуя, что силы окончательно меня покинули, я отрешенно смотрела в зеркало заднего вида, глядя, как удаляется фигура Алекса, бежавшего за нами. А потом темнота окончательно поглотила его, стерев из моей жизни. Все правильно. Так и должно быть.
— С парнем поссорилась? — сочувствующе спросил водитель.
Я с удивлением взглянула на него. Обычно загипнотизированные не проявляют ко мне никакого интереса. Его задача — машину вести, а не меня утешать.
— На дорогу гляди, — сухо велела я.
Водитель обиженно поджал губы, а я прикусила язык. Ничего не понимаю! Мужчина не был под гипнозом. Получается, он сам, по своей воле согласился подвезти меня? Это после того, как я бросилась ему под колеса и хамски ворвалась в машину?