Скандал
Шрифт:
Утром был еще один скандал, и опять Удалов не отреагировал на него должным образом.
Он хотел спать, когда Ксения поднялась с кровати. Ей тревожно не спалось. Сердце требовало еще раз поглядеть на платья, не случилось ли что-нибудь в шкафу.
Открыв шкаф, Ксения тоненько взвизгнула, как будто вновь превратилась в юную девочку, обнаружившую, что ее шоколадные конфеты сожрал потихоньку какой-то гадкий мальчишка.
– Не мешай спать, – сказал Удалов, кладя на повернутое к потолку ухо подушку.
– Нет, ты только посмотри! –
Но Удалов так и не посмотрел.
И не увидел того, что ночью пять новых платьев устроили битву в шкафу с праздничным костюмом Удалова, Ксениным свитером и двумя юбками. Впрочем, надо сказать, что прежние обитатели шкафа не сопротивлялись, ибо не обладали разумом даже на том примитивном уровне, каковой был дан природой лишайнику пассибулифере.
Так что кукушата Ксении растерзали старые вещи в лоскуты и сами заняли весь шкаф, вроде бы даже гордясь своим преступлением.
Ксения же, которой был свойственен антропоморфизм, полагала, что все преступления такого рода могут совершать только люди. Она поняла, что подлая Маргарита, пользуясь темнотой и Ксениным сном, пробралась к шкафу и сама лично разорвала хорошие качественные носильные вещи из патологической злобы к свекрови.
И самое главное – за ночь исчезло кое-как восстановленное синее платье. И тут уж Ксения не сомневалась, что платье было похищено невесткой.
С желанием разоблачить и уничтожить Маргариту Ксения ворвалась в комнату к молодым, но обнаружила там лишь крепко спящего Максима, который на грозный материнский вопрос, где его жена, пробурчал:
– Мать, не возникай!
Ксения хлопнула дверью. Простучала по лестнице каблуками.
Ей хотелось заглянуть к Минцу, разбудить его и скалкой поблагодарить за сомнительный подарок, но пришлось отложить торжество справедливости на завтра. Сейчас надо было разыскать, догнать и уничтожить невестку – нельзя иметь врага в собственном доме.
Маргарита повела сына Максимку в школу. Максимка был очень хорош в новом синем костюмчике. Его мама шла в синем платье, которое вчера было Ксениным, но не захотело оставаться во владении свекрови. И потому в ночной темноте переползло в комнату к Маргарите, надеясь, что утром его увидят и обрадуются.
Платье было право.
Маргарита мгновенно поняла, что это платье всегда принадлежало ей, и только ей.
Ксения настигла невестку с внуком лишь возле школы.
Как раз начиналось торжество. Праздник знаний, первое сентября, первое сентября, первый день календаря, потому что в этот день все мальчишки и девчонки городов и деревень... Учили в детстве?
Маргарита пробилась в первый ряд. Максима от нее уже увели в общий строй первоклашек, и там он стоял, краснел, поглядывал со страхом на маму, а мама думала, что у сынишки самый лучший костюмчик.
Когда Ксения увидела толпу и вспомнила о празднике, она поняла, что не сможет начать скандал при таком скоплении народа. Она притормозила и стала искать взором внука в шеренге новичков.
Тут заиграл школьный оркестр, и под его звуки вперед вышла Анна Леонидовна, завуч младших классов и депутат городского парламента, вождь женского
– Дорогие друзья! – звонко воскликнула она, и оркестр послушно умолк. – Сегодня у нас праздник!
И вдруг Ксения почувствовала, что платье на ней затрепетало, стараясь соскочить с тела.
Ксения не сразу сообразила, что происходит, и стала вертеть головой в поисках зловредной Маргариты.
Маргариту она не нашла, потому что ее невестка в двадцати шагах справа испытывала то же тревожное чувство – синее платье буквально рвалось, ища способ слезть с ее тела.
Маргарита решила сначала, что это проделки Ксении, но той не увидела.
Разумеется, обе несчастные женщины не могли подозревать, что лишайник Охролахия пассибулифера, не будучи, разумеется, разумным существом, тем не менее развил в себе начатки сильных чувств. Именно это уникальное свойство лишайника позволило ему выжить в лесах острова Сулавеси, ибо в процессе эволюции он научился в считаные секунды обволакивать своими мелкозернистыми талломами наиболее полюбившиеся ему растения. Причем помимо излучаемой растением теплоты для пассибулиферы играла роль и форма ствола – лишайник предпочитает растения стройные и нежные на ощупь.
Попав в Россию, лишайник под талантливыми руками профессора Минца перестроился с деревьев на людей и соответственно подсознательно перестроил свои симпатии и антипатии... Но кто мог подумать, что до такой степени!
Первой завершилась трагедия Ксении Удаловой.
Платье покинуло ее и, развеваясь, как красное знамя над Рейхстагом, взлетело выше толпы.
Мало кто увидел, что Ксения осталась в нижнем белье, – зато все увидели, как летит над головами красное платье.
И тут пронзительный женский крик всколыхнул воздух.
Кричала Маргарита.
Ибо ее положение было худшим, чем Ксенино. Ведь с помощью лишайника она не только платье себе изготовила, но и полный комплект нижнего белья, включая лифчик.
И это все улетело...
Над толпой взрослых и детей, над цветами, принесенными учительницами, и трубами школьного оркестра летели два платья – красное и синее, летели трусики и лифчик, и, догоняя их, взметнулись в небо детская курточка и детские штанишки... А это означало, что и невинный первоклассник Максим Удалов остался без одежды.
Не шарахнулась лишь прекрасная Анна Леонидовна. Во-первых, она была отважной женщиной, и ее железный характер был выкован в борьбе с учениками младших классов, а жизненной энергии в ней было столько, что от страсти к ней обезумел лишайник пассибулифера.
В мгновение ока на прекрасную Анну Леонидовну наделось платье Ксении Удаловой и нежно облегло фигуру завуча.
Тут же примеру красного платья последовало синее платье, ушедшее от Маргариты, а поверх платья, опоздав к дележу добычи, попытались надеться трусики и прочие интимные предметы. Наконец на Анну Леонидовну набросилась и одежонка Максимки. Все это смешалось, перепуталось, и в результате Анна Леонидовна, подобно древнегреческой царице, оказалась замотана в разноцветную тогу или хламиду, ниспадающую до земли.