Скандальная мумия
Шрифт:
– Правильно поняли. Спасибо.
Мори взял трубку, посмотрел задумчиво вслед бармену, возвращающемуся за стойку.
– Молот слушает. У вас проблема?
– Это говорит Т., – сказали на том конце провода. – Проблема носит имя Ши…
– Мы говорим о мебели или вы ошиблись номером?
– Да, конечно, мебель. Мебель. У меня тут сломанный стул, который продал мне мой, гм, партнер. А говорил, что стул целый.
Мори сжал трубку покрепче:
– Нечестный партнер?
– Вот именно. Я хочу только исправить… вот этот стул.
– Может быть, я смогу помочь.
Мори глянул на бармена, расправляющего на полу дорожку.
– А о каких условиях
– За починку стула? То же, что в прошлый раз, если мне не придется искать…
– Я уверен, что вы сможете починить его прямо здесь, в Гатлинбурге. Так что… пятнадцать, гм… долларов?
– Пятнадцать? Вы меня разыгрываете. Гонорар – все те же двадцать плюс расходы.
Т. вздохнул:
– Я этого опасался… но ладно. Я вам передам все подробности, фотографию стула по почте до востребования. Оплата по доставке – живым или мертвым.
– Я ремонтирую мебель, – напомнил Мори собеседнику. – Я не выращиваю деревья. И работаю только с мертвым деревом. Вы меня понимаете?
– Понимаю.
– Тогда жду от вас почты.
Мори повесил трубку.
14
Джинджер поставила чашку перед Крили Пэтчем.
– Вы так любите, сэр? Сливки и сахар?
– Да, спасибо. Закройте дверь, пожалуйста.
Пэтч сидел за большим столом недавно отбывшего Князя Света и сейчас жестом пригласил Джинджер сесть возле двери в готическое кресло с высокой спинкой. Он наклонился вперед, поставив локти на стол, и показал волосатой рукой на газеты:
– Посмотрите эти статьи?
Джинджер убрала ноксвильские и эшвильские газеты, достала снизу таблоид.
– Уау!
Шевеля губами, она прочла про себя:
Вознесен!
Преподобный Шикльтон Дун из церкви Детей Света в Гатлин-бурге, известный среди своих учеников как Князь Света, был «в мгновение ока вознесен на крыльях ангелов на небо» в ночь на понедельник, и, как сообщил его преемник, преп. Крили Пэтч: «Именно так, как Князь пророчествовал».
Хормейстр Джинджер Родджерс была свидетельницей исчезновения преп. Дуна во вспышке света – одежда осталась на земле.
«Я думаю, на небесах тепло, – сказала мисс Родджерс, бывшая болельщица и королева красоты. – Вот секунду назад он был здесь, а потом – Пуф! – и его не стало». Мисс Родджерс выразила уверенность, что это «не было обыкновенное похищение инопланетянами. В прошлом году похитили двух хористок с парковки возле супермаркета, а сейчас было совсем не так. Ни инопланетян, ни НЛО, а просто – Пуф!»
Преп. Крули Пэтч, выдающийся библиолог, указал, что Вознесение подтвердило сущность преп. Дуна как второго Мессии, «хотя преподобный Дун был в отличие от Иисуса низкого роста и темноволосый. Он был первым, кто Вознесся, – сказал преп. Пэтч, – но другие последуют за ним, Вознесутся на небо с крыши нашей церкви, с Храма Света. И я избран мостить следующей волне путь на небо».
Согласно книге Откровения, а также пророкам Эдварду Кейсу и Нострадамусу…
Джинджер сморщила нос.
– Я им не говорила, что я хормейстер, дьякон… то есть простите, преподобный Пэтч, клянусь вам. И про королеву красоты тоже не говорила.
Пэтч отмахнулся от этих слов и отпил кофе.
– Это не могло быть похищение, я бы знала тогда.
– Конечно, Джинджер.
Она повернула таблоид статьей к нему:
– Посмотрите вот на эту картинку. Это мое выпускное платье, а не риза Вознесения, а поместили меня на крыше
– Оставим детали, Джинджер. Джинджер?
Она все еще изучала загадочную фотографию, не отрываясь.
– Послушайте меня! – Пэтч пощелкал пальцами, привлекая ее внимание. Когда это отчасти ему удалось, он сказал: – Со мной говорил Господь.
– Не может быть!
– Это было. Громовым голосом. Я закрыл уши руками в страхе, но Он сказал: «Не страшись», и я открыл Ему сердце свое и ум свой. И Он сказал мне, что Он Вознес преподобного Дуна, чтобы дать последнее остережение грешникам.
Бог хочет, чтобы я показал им путь до того, как начнется настоящий исход. И… – теперь все внимание Джинджер было приковано к нему, -…Он хочет, чтобы ты помогла мне.
– Я?
На лицо Джинджер легла печать тревоги. Она стала накручивать на палец конец длинной светлой пряди, стараясь не смотреть на Пэтча.
– Да, ты. Почему, думаешь ты, Он выбрал тебя свидетельствовать о первом Вознесении? Моя роль в этом божественном плане очевидна. Я – муж веры, я знаю Писание, как мало кто его знает. У меня есть сила и ум, чтобы выполнять волю Господа. Но каждому из нас дается свой крест. Меня Бог не благословил внешностью Самсона – я человек невзрачный.
Джинджер молча кивнула. Да, уж иначе, как невзрачным, преподобного Пэтча не назовешь. Ну, Князь тоже был таким, но у Князя была эта улыбка, и такие длинные волосы, и красивые зубы, и голос, такой голос… Уж если назвать невзрачным Князя, то преподобный Пэтч тогда… Джинджер вспомнила мистера Хайда, alter ego доктора Джекила. Выступающие надбровные дуги над бисеринками глаз, увеличенных бутылочными стеклами очков до размера бильярдных шаров-восьмерок. Желтые лошадиные зубы, остатки волос по бокам, которые попытались зачесать на макушку, но они только поднялись и остались торчать клоками, как у клоуна, потому что слишком курчавились, и еще потеет он сильно, иногда пахнет, и…
– Джинджер! – Пэтч снова пощелкал пальцами. – Я вот что говорю: современных людей развратили телевизор и кино. Их тянет к красоте, она на них имеет влияние. Ты, дорогая моя, весьма привлекательная молодая женщина…
Это он к чему? Джинджер подалась назад на кресле, оглянулась через плечо на дверь…
– Нет нужды скромничать. Господь избрал тебя приветствовать обращенных. Меня Он избрал им в наставники. Мы дополняем друг друга: мужчина и женщина, делатель и свидетель, содержание и форма. У меня – мудрость возраста, у тебя – наивность юности.
Люди сюда приходят не только послушать мое послание, но и посмотреть на тебя – из-за твоей фотографии в газетах, из-за того, что ты Свидетель первого Вознесения. Ты для них символизируешь ангелов, коих они надеются встретить, когда сами тоже Вознесутся к небесам.
Он перевел дух, сделал еще глоток кофе и выдал заключительную фразу:
– Таким образом, Бог объявляет, что я да буду Его Посланцем, а ты – Его Свидетелем.
– Я? – И тут же завет матери «Детка, будь звездой!», до сих пор не выполненный, зазвучал в голове. – Значит, я теперь… – ответила она – больше воспоминанию о матери, нависшей в костюме Фреда Астера над Джинджер-колодой, чем своему новому ментору, преподобному Пэтчу. – Свидетель Божий.