Скандальная наследница

Крюс Кейтлин

— То, чего я хочу, касается только меня, — ответил Джек тоном, не терпящим возражений. — Я всю свою жизнь относился к тебе с преданностью и уважением, но взамен не получал ничего. Рядом с тобой я всегда чувствую себя провинившимся школьником и очень от этого устал. — Он покачал головой. — Все. С меня достаточно.

— Джек… — начал его дед, снова нахмурившись.

— Мне жаль, что ты меня ненавидишь, — сказал он, поймав взгляд старика. — Правда, жаль, но я так больше не могу. Мне надоело лезть из кожи вон, пытаясь что-то тебе

доказать. Я будущее семьи Эндикотт, нравится тебе это или нет. Так что тебе придется мне довериться.

Дедушка уставился на него широко распахнутыми голубыми глазами. Джек слышал музыку оркестра, приглушенные голоса гостей и пьяный смех своего отца. Он знал — что бы ни случилось, он никогда не пожалеет о том, что сказал эти слова, хотя они и причинили боль его деду. Но с этим уже ничего нельзя поделать.

— Я не испытываю к тебе ненависти. — В голосе пожилого мужчины не было злобы или раздражения. Только усталость. Джеку впервые показалось, что его дед выглядит на свои восемьдесят пять лет. — Я скучаю по ней.

Джек знал, что он имеет в виду свою дочь Лорел Эндикотт-Саттон. Для него самого мать была единственным светом в окошке. До сих пор.

— Я тоже, дедушка, — хрипло произнес он. — Я всегда буду по ней скучать.

— Я знаю, — искренне ответил Эндикотт-старший.

Тогда Джек осознал множество вещей, которые ему следовало понять уже давно.

Он полный идиот. Все, что произошло с ним с тех пор, как он пять лет назад положил глаз на Лариссу Уитни, свидетельствовало об этом. В отношениях со своим дедом он был так же слеп.

«Возможно, это проклятие Эндикоттов», — подумал он тогда. Невозможность видеть правду, которая бросается в глаза.

Он обнял деда рукой за худые плечи и осознал, что грозный и могущественный Чарльз Тэлбот Эндикотт существует лишь в его воображении. Что он, всю свою жизнь боявшийся своего деда, не заметил, как тот одряхлел.

Да, он не может повернуть время вспять и прожить более достойно годы своей юности, но может прямо сейчас изменить свое будущее.

— У нас все будет хорошо, дедушка, — произнес Джек.

Его слова прозвучали так убедительно, что он сам себе поверил.

Чип Ван Хаузен не хотел принимать «нет» в качестве ответа. Впрочем, это вряд ли было открытием.

Ларисса продолжала натянуто улыбаться и делать вид, что ей доставляет удовольствие танцевать с Чипом.

— Ты не можешь игнорировать меня вечно, Ларисса, — сказал он, похотливо глядя на нее. От него пахло алкоголем, и она в который раз удивилась, как могла когда-то проводить столько времени с этим неприятным типом. Неужели она так себя ненавидела?

Похоже, она и вправду меняется к лучшему.

Был прекрасный декабрьский вечер. Специальные тепловые лампы обогревали террасу, а горящие фонарики создавали праздничную атмосферу. Всюду были красиво одетые люди. Глядя на это великолепие, Ларисса почти убедила себя — в том, что она танцует с Чипом, нет ничего плохого.

Но когда Чип приблизился к ней и попытался ее поцеловать, она решила, что с нее достаточно. Резко отстранившись, она сбросила с себя его руки и направилась в дальний конец террасы, где было меньше народа.

— Ты не можешь просто взять и уйти от меня! — прорычал Чип, быстро ее догнал и схватил за руку.

Ларисса отдернула руку и огляделась. К ее разочарованию, за ними наблюдало множество любопытных глаз.

— Могу, — спокойно ответила она. — Я не хочу с тобой танцевать, Чип. Я делаю это только из вежливости, но всему есть предел. Больше не подходи ко мне.

В юности он был довольно красив, но чрезмерное употребление алкоголя и беспорядочные связи негативно отразились на его внешности. В его кривой ухмылке и прищуренных глазах читались похоть и жестокость.

— Ты не посмеешь сказать мне «нет».

Он издал отвратительный смешок, от которого кровь застыла в ее жилах.

— Ты уверен? — спросила она. — По-моему, я только что сказала.

— Никогда больше не смей мне отказывать, Ларисса, — произнес он тем же ужасным тоном и придвинулся ближе. На его лице была маска презрения. — В какую игру ты играешь, черт побери? Неужели ты думаешь, что кто-то на это купится?

Когда Джек задавал Лариссе подобные вопросы, ей это не нравилось. Сейчас ей было не по себе. Она заставила себя расправить плечи и дерзко вскинуть подбородок, несмотря на то что внутри у нее все похолодело от ужаса. Одно дело — противостоять своему отцу, совсем другое — воплощению всего наихудшего, что было в ее прошлом.

— Позволь мне донести до тебя одну вещь, Чип, — произнесла она притворно дружелюбным тоном. — Тебе нужно оставить меня в покое. Я больше не собираюсь это обсуждать.

— Не смей мне указывать, что я должен делать, а что нет, — бросил он, придвигаясь ближе. Ларисса еще выше вскинула голову, но запретила себе пятиться назад.

— Перестань пытаться меня запугать, — спокойно сказала она. — Понимаю, ты, возможно, этого не заметил, но я уже не тот человек, которого ты знал. Прежней Лариссы больше не существует, так что тебе придется поискать для своих грязных шалостей кого-то другого.

Чип уставился на нее в гневе, и Ларисса вдруг, к своему удивлению, осознала, что ненавидит его. Что он всегда вызывал у нее только отвращение. Неужели она просто использовала его как эффективное орудие для саморазрушения? Как она могла раньше этого не понять?

— Все это неубедительно, Ларисса, — усмехнулся он. — Первая шлюха в городе нарядилась как благородная дама. На сколько тебя хватит? Когда ты окажешься в ближайшей кучи грязи? Думаешь, на твой маскарад кто-то купится? Ни один человек на этой вечеринке, да что там, ни один человек в этом городе никогда не забудет, что ты собой представляешь на самом деле.